Пожиратели мертвых (13-й воин)
Шрифт:
– Опасна земля. Я спросил его:
– Почему же земля опасна? На это он ответил:
– Из-за тумана.
В момент нашего отплытия из Трелбурга все свободные от службы воины, находившиеся в лагере, стали стучать рукоятками мечей и древками копий по щитам, подняв при этом невообразимый шум. Устанавливая парус, мы, едва не оглохли от этого грохота. Мне объяснили, что такое прощание было устроено с целью привлечь к нашей экспедиции внимание Одина, одного из их богов, чтобы этот самый Один проявил благосклонность к отправляющимся в путешествие с благородными целями Беовульфу и его двенадцати воинам.
Еще в эти дни я узнал следующее: число тринадцать имеет для норманнов особое значение, потому что, согласно их примитивному
Позднее я узнал, что норманны имеют некоторое представление о том, что год не равняется ровно тринадцати циклам рождения и смерти луны на небосклоне. Таким образом, число тринадцать не является в их понимании абсолютно стабильным и законченным. Тринадцатый цикл рождения луны связан у них с чем-то магическим, необычным и чуждым, и Хергер так и сказал мне:
– Вот почему в качестве тринадцатого воина выбор пал на чужеземца, то есть на тебя.
Вообще норманны на редкость суеверный народ, и убедить их в ложности большинства их суеверий абсолютно не представляется возможным. Они не внемлют в этом отношении никаким доводам разума. Порой они казались мне большими свирепыми детьми, но, находясь среди них, я предпочитал держать язык за зубами, чтобы не вызвать их гнев. Вскоре мне представилась возможность порадоваться своей осмотрительности и сдержанности, потому что после нашего отплытия из Трелбурга случилось вот что.
Уже на корабле я вдруг вспомнил, что никогда раньше жители других городов и деревень не провожали нас в путь, сотрясая воздух ударами копий и мечей о щиты. Напомнив об этом Хергеру, я поинтересовался, почему до сих пор никто не хотел привлечь внимания Одина к судьбе нашего отряда.
– Это верно, – ответил мне он. – До сих пор это было не нужно. На этот же раз было очень разумно обратиться к Одину, потому что наш путь лежит через море чудовищ.
Это показалось мне лишним доказательство чрезмерной суеверности моих спутников. Я поинтересовался у Хергера, видел ли кто-либо из наших товарищей своими глазами хоть одно такое чудовище.
– Конечно, мы все их видели, – сказал Хергер. – Иначе откуда бы мы о них знали?
Судя по интонации, с какой он произнес эти слова, я понял, что он считает меня просто глупым из-за моего недоверия.
Прошло еще некоторое время, как вдруг над палубой раздался крик, и все воины Беовульфа замерли на месте, показывая руками куда-то в море и испуганно перекрикиваясь друг с другом. Я спросил у Хергера, что случилось. На это он ответил, махнув рукой в сторону моря:
– Вокруг чудовища.
Море в тех местах вообще отличается очень бурным нравом. Тот день не был исключением. Ветер носился над волнами с неистовой скоростью, и его порывы срывали и уносили в воздух хлопья пены с их гребней. В такую погоду у многих моряков возникает обман зрения: им кажется, что они видят землю, другие – корабли и прочее, хотя на самом деле вокруг нет ничего, кроме пенных бурунов и вздымающихся к небу волн. Я в течение нескольких минут внимательно смотрел на море и не увидел ничего, что хоть в какой-то степени можно было счесть морским чудовищем. Из этого я сделал вывод, что у меня нет никаких оснований верить россказням этих дикарей.
Затем один из моих спутников закричал, обращаясь к Одину с громкой молитвой. Эта мольба с упоминанием имени языческого бога была повторена много раз, и тут я собственными глазами увидел морское чудовище. Большая часть его тела была погружена в воду, но по тем фрагментам, что мне удалось увидеть, я могу предположить, что больше всего оно похоже на огромную змею, голова которой никогда не показывается на поверхности моря. Части его туловища, которые мне довелось
Затем я увидел еще одно чудовище, и еще, и еще; всего их было, по-видимому, шесть или семь. Все они вели себя совершенно одинаково, показывая время от времени свои круглые спины над поверхностью воды, выпуская фонтаны воды и вновь опускаясь в морские глубины, вздыбив при этом гигантский хвост, разделенный надвое. В какой-то момент один из норманнов снова воззвал к Одину о помощи, а большинство его соплеменников просто опустились на колени, потому что были не в силах удержаться на дрожащих ногах.
Итак, я своими глазами видел морских чудовищ совсем рядом с нашим кораблем.
Через некоторое время они куда-то уплыли, и больше мы их не видели. Воины Беовульфа вновь взялись за паруса и снасти, и никто из них ни словом не обмолвился о недавнем происшествии. Но я при этом еще долго дрожал от страха, и Хергер объявил мне, что мое лицо стало таким же белым, как у жителей северных стран. Рассмеявшись, он спросил меня:
– Ну, что скажет на это твой Аллах?
На это я не нашелся, что ответить [17] .
17
Данный фрагмент текста, в котором речь идет, несомненно, о появлении китов, вызвал споры у многих исследователей. Это описание появляется в рукописи Рази в том виде, как приведено здесь, но в переводе Шегрена оно намного короче. Более того, в последнем варианте перевода явно читается намек на то, что норманны просто разыграли перед несведущим в фауне северных морей арабом целый спектакль, чтобы посмеяться над ним. Согласно Шёгрену, норманны прекрасно знали о существовании китов и вполне могли отличить их от мифических или реально существовавших в те века морских чудовищ. Другие исследователи, как, например, Хассан, ставят под сомнение тот факт, что и сам Ибн Фадлан мог вообще не знать о существовании китов, а из приведенного здесь текста складывается именно такое впечатление.
Вечером, когда мы пристали к берегу и развели костер, чтобы приготовить ужин, я спросил у Хергера, известны ли ему случаи, когда морские чудовища нападали на корабли, и если такое бывало, то как они это делают. Самому мне трудно было представить такое, потому что я не видел голов этих монстров. Прежде чем ответить, Хергер позвал Эхтгова – воина, происходящего из благородного рода и назначенного Беовульфом себе в помощники. Эхтгов был человек серьезный и даже мрачный. Я вообще видел его веселым, лишь когда он сильно напивался. Хергер сказал, что Эхтгов находится на корабле, который атаковало морское чудовище. Вот что рассказал мне сам Эхтгов: морские чудовища больше любого зверя, обитающего на поверхности земли, и больше любого корабля, плавающего по морю. Нападая на корабли, они подплывают под них снизу и поднимают их в воздух. Для них это не составляет никакого труда. Небольшие ладьи чудовища отшвыривают в сторону, как щепки, и разбивают их своими гигантскими раздвоенными хвостами. Эхтгов рассказал, что в тот раз с ним вместе на борту было тридцать человек, и после нападения чудовища спастись удалось – благодаря милости богов – только ему и еще двоим морякам. Рассказывал об этом Эхтгов в своей обычной манере, а именно – серьезно, без тени улыбки и каких бы то ни было шуток, и я склонен верить, что он говорил правду.