Пожиратели миров. 7 том
Шрифт:
Он стоял за столом, накрытым белоснежной скатертью и где-то около часа рассказывал о том, что все эти люди живы лишь благодаря Человеку-Богу, чья воля и воины день и ночь защищают мир от напасти страшных существ и врагов человечества на просторах безграничного мира.
Любят они приписывать все достижения вашему императору, да?
Он действительно делал всё для человечества. Больше каждого из нас.
Прямо в одиночку?
Нет, не в одиночку.
Ради
Я не страдал тщеславием, но было немного неприятно слушать, как принижаются наши заслуги. За всё время я потерял столько братьев, а о них даже не обмолвились словом. Типа сдохли и сдохли, ну и чёрт с ними. А мне хотелось, чтобы им отдали дань уважения, напомнив остальным, что были те, кто жертвовал всем ради остальных, глядя в глаза самому ужасу, что бы не пришлось это сделать всем остальным.
Слушая этого проповедника, мне хотелось лично его запихнуть в тот ад, что мы проходили каждый день, чтобы он прочувствовал, чем зарабатывается мир для всех остальных. А то на словах всё выходило слишком гладко и хорошо.
Иными словами, это была типичная проповедь какого-то человека, что ни во что не ставил жертвы миллиардов, будто их и не существовало.
В конце проповеди он не забыл упомянуть оставить пожертвование, и люди начали расходиться, почтено откланиваясь залу и не забывая оставлять деньги в коробке на выходе. А проповедник будто спешил поскорее скрыться с глаз долой, не позволив его выловить и поговорить.
— Туда нельзя, — тут же преградила мне стража дорогу, когда я попытался последовать за ним.
— Я хочу поговорить с ним, — негромко, но твёрдо произнёс я.
— Только по приглашению.
— Тогда передайте, что его ждут.
— Он не принимает посетителей, — отрезали они.
Вот тебе и человек народа, с которым даже пообщаться обычному люду не дают, а?
— Мне сказали, что я смогу ним поговорить после проповеди.
— Он не принимает посетителей, — последовал всё тот же ответ.
— Я могу и перешагнуть через вас, если это понадобится, — тихо произнёс я.
Они прищурились. Я не отступил. Мы стояли несколько секунд, прежде чем за моей спиной послышался уже знакомый голос.
— Я могу вам чем-нибудь?
Рядом стояла девушка в балахоне, к которой я подходил до проповеди. С милым лицом, с доброй и отзывчивой улыбкой, она была похожа на члена Дочерей Милосердия, но взгляд казался каким-то холодным и жёстким. От такого у любого могло отпасть желание о чём-либо спрашивать, однако я был не любым. Я мог показать ей, что такое действительно пугающее выражение лица.
— Я хочу поговорить с хранителем храма, — повторил я свою просьбу. — Вы сказали, что я смогу это сделать, когда пройдёт проповедь.
— Я поняла вас. Наберитесь терпения. Я узнаю, готов ли он принять вас, — чуть поклонилась она, и прошла мимо стражников, которые остались стоять со мной.
При необходимости, я мог бы пройти её. Думаю, сил бы мне хватило.
Конечно хватит. Порубим, как капусту?
Я хочу обойтись без крови.
Девушка вернулась через три минуты.
— Мне очень жаль, но он не принимает посетителей, — чуть поклонилась она. — Вы можете подойти позже, когда у него появится свободное время.
— И когда оно у него появится? — поинтересовался я.
— Я не могу знать, — ответила она с милой улыбкой.
Меня покинул вздох. Ситуация мне порядком надоела и вызывала раздражение.
— Разве он не должен принимать тех, кому нужны наставления в вере?
— Боюсь, я не могу вам помочь.
— Служитель храма не может помочь с наставлением в вере? — меня даже слегка перекосило.
— Вы можете поговорить со мной, если вам нужен совет или наставление, — ответила она ровным и вежливым тоном.
Вся суть тех, кто получает власть. Сначала они искренне верят в то, что делают, потом они начинают пользоваться той властью, которую обрели над нуждающимися, пока не погрязнут в ереси. Такое случалось и в Империи, когда те, кто должен был нести веру в народ, начинали злоупотреблять ею в собственных корыстных целях.
— Я. Хочу. Поговорить. С ним, — отчеканил я каждое слово, теряя терпение.
— Боюсь, это невозможно, — всё так же вежливо с улыбкой ответила прислужница, склоняя голову и глядя на меня исподлобья. — Прошу вас, проводите нашего гостя.
В этот момент я почувствовал новый прилив злости от чувства, будто об меня вытирают ноги. Несправедливость всегда злит, но ещё больше злит то, когда тебя считают каким-то мусором, который можно просто выбросить.
Я буквально видел, как делаю шаг вперёд, разрубая этих двух уродов в доспехах пополам, после чего тащу эту суку за волосы, заставляя показать мне дорогу. По телу будто разлилась волна чего-то горячего и холодного одновременно. В голове едва заметно загудело. Ненависть, ярость будто пыталась найти выход, вплеснувшись на любого, кто попадётся мне на пути.
Стражники сделали шаг вперёд и один из них положил мне руку на плечо, намекая, что мне пара. Я сбросил его руку, взглянув человеку прямо в глаза. В этот момент меня накрыло волной всего того ужаса и ненависти, что кипели во мне.
— Е??щ?ё? р?аз?? к?о?с?нёш?ьс??я? ?ме?ня?,? и?? я? ?от?о?р???ву ?т??е?бе? ???ру?к?у?,?— тихо произнёс я, и стражник отшатнулся. Второй даже направил на меня своё недокопьё сделав шаг назад, в то время, как сюда стали подтягиваться другие защитники веры.
Я наклонился к послушнице, которая была ниже меня и тихо произнёс ей в лицо: