…Пожнешь бурю: Хроника двух трагических часов
Шрифт:
62
Капитан Хукер часто задумывался: когда и при каких обстоятельствах застанет его сигнал «Идет град». Он всегда ждал этого мгновения и боялся его. Хукеру казалось, что у него недостанет мужества повернуть пусковой ключ, и эта мысль о собственной неполноценности постоянно мучила и вместе с тем заставляла продолжать ракетную службу.
Собственно говоря, он и к наркотикам пристрастился потому, что одурманивающие препараты помогали на какое-то время избавиться от страха. А страх достигал порой такой глубипы, что приводил к чудовищным головным болям, от которых капитан едва не лез на сте ну. Он с величайшим трудом сдерживал маниакальное желание наброситься на любого из окружающих и бить его, терзать, разрывать на части, ибо только тогда, как ему чудилось, его невыносимая боль перейдет в другого человека.
Безусловно, капитан Хукер был психически больным человеком. Но до поры до времени ухитрялся скрывать это от врачебных комиссий и офицера-психолога, приданного каждой эскадрилье МБР. С дьявольской хитростью, присущей многим индивидуумам с отклонениями в психике, Генри Хукер разыгрывал нормального человека, а когда ему приходилось совсем уж невмоготу, прибегал к мгновенному «удару» – так называлась на армейском жаргоне вдыхаемая доза героина. Капитан всегда носил при себе пакетик с наркотиком.
Алкоголя Хукер не употреблял вовсе. В этом и была тайна, которую тщательно скрывал и сам он, и его родные: родился он от запойного алкоголика, который покончил с собой в приступе белой горячки.
Исключив из житейской практики алкоголь – опять же здесь сработал механизм страха, – Хукер прибегнул к наркотикам. Правда, произошло это не вдруг и носило сначала безобидный характер: в военном училище, куда поступил Генри, считалось обычным делом эпизодическое употребление «гангстера» – сигареты, начиненной марихуаной. Настоящим наркоманом Генри Хукер стал после окончания училища, когда прошел ракетную специализацию и был допущен к самостоятельному боевому дежурству На самом дежурстве он принимал наркотик весьма осторожно, чтобы не заметили товарищи. Зато потом снимал накопившийся за это время страх в дни отдыха от службы, когда оставался в одиночестве у себя дома.
Женой Хукер так и не обзавелся: существа иного пола его не интересовали. Но чтобы никто не принял капитана за гомосексуалиста, он ездил время от времени в соседний Брансуик или в Саванну, чтобы, как он сообщал сослуживцам, поразвлечься с девочками. В отпуск, как, например, в этом году, он летал на Гавайские острова, где занимался вовсе не сексом, а испытывал на себе действие изощренных наркотических средств.
Когда же капитан появлялся на службе, то всегда имел при себе хороший запас героина высокого качества. Этот неприкосновенный запас Генри Хукер держал на тот случай, если придет невероятный и долгожданный приказ «Идет град»…
– Все по местам! – крикнул майор Тейлор. – Усилить охрану!
Сам он тотчас бросился к лифту, чтобы спуститься под землю и там, на командном пункте, взять на себя руководство эскадрильей. Капитан Хукер бежал за командиром.
Вот Тейлор остановился перед дверью, закрывавшей вход на лифтовую площадку, и быстро набрал шифр.
– Командир расчета первый лейтенант Уотс, – послышался в динамике голос Рамсея.
Майор Тейлор, – сказал Джордж и назвал пароль. – Что у вас случилось, Уотс?
Пришел приказ с часовым интервалом, – доложил первый номер. – Снимаем блокировку…
Еду к вам, Уотс. Открывайте!
Рамсей Уотс послал сигнал к устройству, запирающему герметическую дверь. За стальной дверью щелкнуло, и Джордж Тейлор стал раскручивать маховик, которым плотно прижимались к металлическому косяку резиновые прокладки.
Но войти командиру не удалось.
Едва проход был открыт и Тейлор приготовился шагнуть вперед, стоявший позади Генри Хукер ребром ладони резко ударил майора по шее. Затем капитан схватил обмякшее тело командира, оттащил в сторону, быстро перешагнул высокий порог и задраил за собой непроницаемую дверь.
63
Это американцы, – сказал Валерий Бут.
Кому же еще здесь возникнуть? – заметил командир «России». – Не инопланетянам же в самом деле…
А почему бы и нет? – отозвался ростовчанин, быстро налаживая тем не менее аппаратуру для кино- и фотосъемки появившегося в зоне наблюдения объекта. Американцы или какие-либо галактические странники со страниц фантастических романов – неважно. И те и другие должны быть запечатлены на пленку.
Тем временем космический корабль приближался к советской орбитальной станции, представлявшей собой пока только огромную раму, на которой уже были смонтированы панели солнечных батарей, гигантская, не имеющая земного аналога антенна радиотелескопа, причал для пилотируемых космических кораблей – они доставляли на себе модули лаборатории, оранжереи, отдельные конструкции – и незанятые пока монтажные ячейки для жилых блоков типа присостыкованной уже «России». Все пятнадцать блоков после их размещения на раме и должны были составлять суперстанцию «Советский Союз» с экипажем сорок – пятьдесят человек.
В гости, что ли, пожаловали? – вслух подумал Олсуфьев.
Нам бы сообщила об этом Земля, – заметил Виктор Анатольевич, командир. – Такие визиты заранее оговариваются.
Может быть, помощь ему нужна? – предположил Бут. – Так я пока контракт на спасение приготовлю. «Вез спасения – нет вознаграждения» – так вроде пишут в морских договорах.
У него собственный ход, – сказал полковник Митрофанов, – а ты, Валера, крутишься по орбите по законам физики. Ладно, хватит разговоров. Дай мне связь с Центром полетов, Фадей Ефремович.
Будет сделано, командир, – ответил второй пилот.
Он защелкал тумблерами на панели связи, включил автоматическую поднастройку и, поднеся ко рту микрофон, спокойно произнес:
Земля, Земля! Я – «Буран»! Как слышите меня? Прием…
Слышу вас хорошо, – немедленно отозвалась Земля, будто только и ждала обращения Олсуфьева. – Что случилось, «Буран»? Почему вышли на связь до срока?
У нас гости, – не удержался Фадей Ефремович, полез поперед «батьки» Митрофанова в пекло. – Виноват… Докладывать будет командир.
Виктор Анатольевич взял в руки микрофон.
Пожаловали американцы, – сказал он. – К нам приблизился их военный «Спейс шаттл» типа «Америго». Прошу уточнить, какая у него задача, почему вас загодя не предупредили. Это первое… Второе. Прошу дать «добро» на переговоры с ним по интернациональному каналу. Сам «Америго» к нам пока не обращался,
Интерлингв включен? – спросила Земля.
– Конечно, – ответил Митрофанов и повернулся на всякий случай к Буту, отвечавшему за эту систему. Валерий закивал: все, мол, в полном порядке.