Познакомлю со смертью
Шрифт:
— Спрашивайте.
— Вера Ивановна, — начал Гуров, — у вас есть родственники? Вы знаете, что за вами теперь требуется особый уход.
— Только сын Коля, ему шестнадцать. Он еще учится в школе, — произнесла больная.
— А ваши родители?
— У меня никого нет. Я детдомовская, — лоб Потаповой покрылся испариной.
— А ваш бывший муж? Его родственники? — Гуров подумал, что уже знает ответ на этот вопрос.
— У меня никогда не было мужа.
«Понятно, —
Он мельком взглянул на медицинскую карту Потаповой. Так и есть: место работы — комбинат хлебобулочных изделий, укладчица, домашний адрес… О такой улице коренной житель города Гуров никогда и не слышал.
— Вера Ивановна, — продолжил он, — вы знаете, что вам потребуются дорогие лекарства? У вас есть деньги? Есть где их взять? Может быть, какие-нибудь ценные вещи, которые можно продать? Поймите, вам сейчас ничего не нужно жалеть, речь идет о вашей жизни.
Потапова покачала головой:
— Откуда у меня деньги? Откуда ценности? Только комната в коммуналке. Если я ее продам, нам с мальчиком негде будет жить.
Гуров вздохнул:
— Все ясно, Вера Ивановна, отдыхайте. Мы еще к вам зайдем.
Он поднялся с постели, но слабеющая рука больной попыталась удержать его за край халата:
— Доктор, — она умоляюще смотрела в глаза Петру Семеновичу, — мне нельзя умирать. У меня несовершеннолетний сын. Что мне делать? Кто без меня поставит его на ноги?
— Дорогая моя, — врач широко улыбнулся, — кто говорил о смерти? Разве я сказал вам, что мы не будем вас лечить? Обязательно будем, только хочу предупредить: имеющиеся у нас в больнице лекарства не столь быстро поднимают на ноги. Если бы у вас были деньги, вы приобрели бы такие, которые помогли бы вам быстрее. А так вы просто проведете здесь больше времени — вот и вся разница. И гоните из головы глупые мысли.
Шурочка заметила, что впервые за все время разговора на измученном лице Потаповой мелькнула улыбка.
— Вы умеете успокаивать, — с восхищением сказала Гурову девушка, когда они выходили из палаты. — А ведь она умрет. Как же ее сын?
— Шурочка, люди не всегда умирают, не надо судить по Федотовой. Той действительно никто не мог помочь, а этой сын поможет.
— Но ведь ему шестнадцать лет, он школьник. Допустим, в школе пойдут навстречу, и большую половину дня мальчик будет ухаживать за матерью. А где он достанет деньги? — на лице Шурочки отразилось недоумение.
— Захочет — достанет, — махнул рукой кардиолог. — Ему, между прочим, уже шестнадцать, а не еще шестнадцать. В таком возрасте всегда можно найти работу.
Молодая врач хотела возразить, но Гуров, заметив это, не дал ей сказать:
— Если вы такая жалостливая, может, станете их спонсором? — он ехидно улыбнулся и добавил: — Да, у вас такое доброе сердце и такая маленькая зарплата!
Глава 11
Скворцов, сидя в своей потрепанной «копейке» возле здания больницы, заметил выходящего из здания Гурова. Кардиолог садился в роскошный черный
Константин не собирался ждать завтрашнего дня. Насчет кардиолога он имел вполне сформировавшееся мнение: если этот тип непричастен к смерти женщин, все равно на нем висит какое-то преступление, за которое он должен ответить. Поэтому Скворцов упрямо ехал за сверкающей иномаркой. По маршруту было ясно: объект направляется домой. И действительно, Гуров поставил машину в гараж, находившийся в тридцати метрах от дома, и неторопливо направился к своему подъезду. Как только за врачом захлопнулась входная дверь, Константин поставил свой автомобиль возле дома Петра Семеновича, постаравшись, чтобы окна его квартиры были хорошо видны. Оперативник и сам не знал, что надеется увидеть. По всему было ясно: Гуров выходить из дома не собирается. Однако Скворцов пристально всматривался в освещенные окна. Через некоторое время в окне показался темный силуэт врача с телефонной трубкой в руке. Судя по жестикуляции, Петр Семенович кого-то в чем-то убеждал, а этот кто-то вешал трубку, потому что Гуров вновь набирал номер (Скворцов был уверен в этом, наблюдая за поведением подозреваемого). В результате всего на том конце провода, вероятно, отключили телефон, так как Гуров, несколько раз нажав на кнопку повтора, со злостью ударил кулаком по подоконнику и отошел от окна.
Константин повторил жест кардиолога, ударив по рулю своей старенькой машины. Ему разговор Гурова с неизвестным казался чрезвычайно важным, и необходимо было получить разрешение начальства на прослушивание всех разговоров врача. Однако если завтра официант не признает в Петре Семеновиче человека, бывшего с Яницкой в тот день в ресторане, Скворцову придется забыть о существовании Гурова, хочет он этого или не хочет. Оставалось только ждать завтрашнего дня.
Глава 12
Будь на месте официанта Юрика кто-нибудь другой, не такой настойчивый и сообразительный, пришлось бы уйти не солоно хлебавши: юноша пришел в неприемный операционный день. В такие дни Гуров обычно не принимал, но парень мастерски разыграл человека, страдающего сердечными приступами, и сердобольная Шура, первой увидевшая его в приемном покое, сообщила о нем Петру Семеновичу и попросила сделать для молодого человека исключение. Кардиолог милостиво согласился, и Юрик был препровожден в кабинет. Переступив порог, едва взглянув на врача, сидевшего за столом и делавшего какие-то записи, парень подумал: «Он!» Юношу охватил испуг, ему захотелось немедленно уйти. Он читал, что делают преступники с нежелательными свидетелями, и поэтому лихорадочно начал придумывать причину для отступления. Но вот врач оторвался от записей, пристально посмотрел на официанта и жестом пригласил его сесть на стул. На негнущихся от страха ногах подойдя поближе и бросив более внимательный взгляд на лицо кардиолога, Юрик вздохнул с облегчением: «Не он!»