Познакомлю со смертью

Баскова Ольга

— Это действительно так? — уточнил оперативник.

— Пока так, — кивнул Платухин. — Кочетов никогда не брался оперировать тех, кому суждено прожить год или чуть больше. Так что на тот момент больные еще не успели разобраться в нем. Мое выступление по телевидению пропустили мимо ушей. Я тогда назвал его мясником и посоветовал идти в патологоанатомы: у тамошних клиентов никогда не бывает жалоб. Олег только смеялся мне в лицо.

— И все-таки вам удалось его выжить, — сказал Киселев.

— Да, но какой ценой? — Платухин достал из кармана платок и вытер пот со лба. — У него на столе умерла двадцатилетняя девушка, — он вздохнул и сделал

паузу. — Все эти толки вокруг его имени помогли создать ему рекламу. Девушке я гарантировал удачный исход операции (она обратилась с диагнозом «рак груди»), но не скрыл, что с одной грудью ей придется расстаться, и ничего с этим не поделать. Сейчас мы проводим операции с сохранением молочной железы, однако в случае локализации ее опухоли это было невозможно. У девушки, которая еще замужем не была, мой приговор вызвал, конечно, шок. Бедняжка направилась к Кочетову. Тот пообещал и вылечить ее, и грудь сохранить. Только операция должна была длиться дольше обычной на несколько часов, и он влепил ей наркоз больше нормы. Вот сердце и не выдержало. По идее, его надо было отдать под суд, но, — профессор развел руками, — у Олега имелись все необходимые бумажки от ее родных, дававших согласие (он со всех больных брал такие бумажки). Единственное, что я мог сделать, — это запретить ему проводить операции и лечение самостоятельно. И он, естественно, ушел. Где он сейчас? Ребята говорят: строит частную клинику и переманивает их к себе. Кое-кто даже дал согласие. Если я узнаю, что он действительно станет владельцем клиники, я не поленюсь снова заклеймить его во всех средствах массовой информации, — Платухин гневно стукнул кулаком по столу.

Глава 34

— Итак, убийца найден, — выслушав рассказ Киселева, констатировал Кравченко. — Он очень осторожный и хитрый. Понимаешь, девочка, — обратился он к Ларисе, — при таких обстоятельствах мы не можем взять его на следующем вашем свидании. С самого начала Кочетов выбрал удачную позицию. Как там Олежек выразился? Над ним довлеет рок. И правда, никто не видел, как он подливал им в бокалы лекарство. Так что придется тебе, Ларочка, продолжать с ним знакомство и помочь нам поймать его на горячем.

Лариса вздохнула.

— Надо набраться терпения, — сказал Алексей Степанович. — Вряд ли вся комедия со сватовством и свадебным ужином развернется быстро: подозреваемый не дурак. Он все сделает в свое время. Но мы не отойдем от тебя ни на шаг. Верно, ребята?

Ответом был дружный кивок.

* * *

Кочетов позвонил Ларисе на следующий день с мобильного телефона и пригласил пообедать. Она зафиксировала его номер в своем аппарате, понимая, что телефонов у него может быть около десятка, и дала согласие. Они встретились в маленьком уютном кафе грузинской кухни. В начале обеда женщина была напряжена: боялась, что он изменит сценарий и подсыплет или подольет ей что-нибудь раньше срока, но потом, поняв нелепость своих страхов, успокоилась. Олег, видимо, объяснил напряженность спутницы застенчивостью и ничего не сказал. Лариса потом не раз говорила коллегам: если бы она не знала, кто сидит перед ней, то получала бы огромное удовольствие: вкусная еда, красивый мужчина, интересная беседа. А так приходилось бороться с собой, стараясь не выдать истинного отношения к собеседнику. Олег подробно рассказывал о строительстве клиники и о том, как хочет поставить дело. Рассказ его звучал правдоподобно и логично, взгляд черных глаз завораживал. Лариса не заметила, как напряжение спало само собой, и легко согласилась поехать и посмотреть на строительство. О деньгах Кочетов не говорил ни слова. Правда, он задал несколько вопросов по поводу бизнеса Ларисы, но они органично вписывались в беседу и ни у кого не вызвали бы подозрений. Напоследок Олег попросил разрешения выпить на брудершафт, и Лариса не отказала. Когда губы Кочетова соприкоснулись с ее губами, она отметила, что не чувствует отвращения, и это напугало и удивило Кулакову.

* * *

Для

посещения строительства выбрали выходной день. Коллеги Ларисы долго решали, кому сопровождать пару и нужно ли это вообще. По логике вещей момент для убийства еще не наступил, но перспектива оставлять девушку с преступником пугала, и Павел с Константином бросили жребий.

— Тебе, — радостно выдохнул Киселев, увидев выпавшего орла, которого он загадал.

— Несправедливо, — заметил Константин. — У меня, между прочим, сегодня тоже намечалось свидание. С такой цыпочкой познакомился!

— Перебьется, — усмехнулся Павел. — Отложите вашу трогательную встречу на следующий раз.

— Кстати, а ты чем решил сегодня заняться? — поинтересовался Скворцов. — Лину будешь выгуливать или с сыном куда-нибудь пойдешь?

Напоминание о сыне омрачило лицо Павла. Его друг знал причину и поэтому, дружески потрепав Киселева по плечу, сказал:

— Странные вы с Настей люди. Мучаете друг друга, места себе не находите. Уперлись, как два барана. Вашу любовь видно невооруженным глазом. Встретились бы, поговорили. Такие, как вы, женятся один раз и умирают в один день. Между прочим, и с Линкой ты нехорошо поступаешь. Ведь нехорошо?

— Нехорошо, — Киселев кивнул головой.

— Придет момент — и ты скажешь ей: «До свидания, девочка», — продолжал приятель. — Что, не так?

— Так, — обреченно махнул рукой Павел.

— Я бы на твоем месте сказал ей это сейчас. Ты по бывшей жене сохнешь, и когда-нибудь вы воссоединитесь, а девчонка на тебя надеется, небось свадебное платье присматривает. Нельзя так, Паша, — Скворцов пристально взглянул товарищу в глаза.

— Сам знаю, — Павел сжал руки и зашагал по кабинету. — Но не примет меня Настя, пока я на этой работе. Мучиться будет, над собой измываться, но не примет. А я разве могу сейчас бросить эту работу? Кто-то должен быть здесь. Это, кстати, ее слова.

— Мне казалось, из любого положения есть выход, — Скворцов встал с кресла и стал надевать пиджак. — Ведь вы, когда разводились, компромисса не искали. Правда?

— Не искали, — признался Павел. — Не до него было. Меня гордость заела, ее — чувство вины.

— Нельзя так, ребята, — Константин укоризненно взглянул на товарища. — Ты просто обязан пригласить ее куда-нибудь и поговорить. Думаю, ваша проблема решаема.

— Ты знаешь выход? — усмехнулся Киселев.

— Чтобы найти выход, надо хорошо просечь ситуацию. Как я могу это сделать в чужой семье? Лучше вас никто не разберется, — Константин подошел к двери. — Ладно, бывай, Ромео несчастный. Не хочешь решить вопрос нормально — бегай за ней тайком, карауль у работы. Думаешь, об этом никто не знает? — усмехнулся он, заметив удивленное лицо товарища. — Всего хорошего.

Когда шаги Константина затихли, Павел поднялся со стула и подошел к окну. Вечерело. Мягкие лучи заходящего солнца освещали покрытые клейкими зелеными листочками тополя, ложились на клумбу с зазеленевшей травкой. Киселеву мучительно захотелось любви, любви настоящей, которую могла дать ему только одна женщина на свете.

— А ведь мы действительно не искали компромисса, — вслух размышлял оперативник. — Хватит ходить за ней тенью. Это ни к чему не приведет. Пора поговорить. А вдруг… — он сделал паузу и поднял глаза к потолку: — Господи, сделай нас счастливыми! — вырвалось у него. — Помоги нам, Господи!

Киселев быстро оделся и вышел из управления. Он принял решение не ночевать сегодня дома, чтобы не видеть Лину, и отправился к родителям. Ему хотелось подумать в одиночестве.