Познание французского языка
Шрифт:
Потом стало тихо и только выкрики издалека, а рядом с грудью, кто-то засопел. Я сжалась сильней и тут я почувствовала, как по груди нежно и страшно, чем-то щекотно…Что это? На перышко очень похожее. Но мне от этого не щекотно вовсе, мне больно и так, как будто бы по ней плетью! Кто-то водит и следом у меня, молоко так и полилось…
— О! Ву а ля! Ха. ха…ха! — и неожиданно множество голосов и аплодисменты!
У меня над самым ухом, тот же голос охранника.
— Вставай ссыку…! За мной, быстро…
— Так, постой! — чей-то незнакомый
— Да, господин Маркиз!
— Ну, а девку, — и тут же, ощутила около себя запах дорого одеколона, табака и спиртного, — девку… — теперь уже цепкие и жесткие руки легли на живот, потом заскользили туда… Я дернулась поневоле, сжимая вместе ноги…
— Ну, а Девку, помыть и после всего, ко мне!
— Будет исполнено, хозяин! — и тут же, меня жестко и сильно снова подхватили руки охранника за локоть и потянули от женского смеха, чьих-то множества голосов, на непонятном мне птичьем языке и я…проснулась…
Первое, что я не поняла, это сон или что? Почему, так болят мои груди?
Осторожно рукой, ой, ой, ой! Они горячие и такие болезненные, не прикоснуться рукой, а на ощупь, как перекаченные баскетбольные мячи! Больно! Ой, как же мне больно! С места не сдвинуться, так все ощущается и еще, меня просто распирает в груди от тяжести…
Кое как, осторожно, словно раненная, согнулась, перегнулась, груди руками поддерживаю и села. А что дальше? Кому мое молоко и кто его будет сосать из меня? Что, как во сне, дядьки и тетки? Или же, как во сне, те же собаки какого-то там маркиза?
И так мне стало себя жалко, что я, потихонечку, стала всхлипывать…
— Мамочка, мама! Родная! Как же мне больно! Как мне нехорошо! И какая же я дура… Что я наделала? Почему, так меня сразу ухватила и не отпускает беда? В чем моя вина? Прости меня, моя деточка, я плохая мать оказалась и тебя не сберегла, не смогла…
И тут же я зарыдала!
Рождение Марины
Маленький беззащитный и теплый комочек нетерпеливо вертел головкой, открывая крошечный ротик и сглатывая впустую, а потом, коснувшись щечкой ее обнаженной груди, неожиданно быстро повернулся личиком, ткнулся под грудью и…
Все что угодно, но только не таких ощущений ожидала она от младенца, а тут такие?!!!
У нее широко раскрылись глаза, и даже сбилось дыхание, следом все, что было в ней женского, обратилось в ощущения исхода из нее, к такому прекрасному существу, которое присосалось и тянуло из ее груди молоко. И за эти несколько секунд, что произошли у нее с малышом, она, будто бы, обрела новую жизнь! И куда делись, куда пропали ее выражения на лице апатии, безразличия и ощущения никчемной загубленной жизни? Все! Теперь все встало на свои места! Вот дитя и вот, кормящая мать!
Хотя и оно не ее, но она, именно так и почувствовала себя, словно это милое и прелестное дитя как будто бы стало ее, которое она только что родила. Все это отразилось на ее лице и умиротворенной позе.
Все соединилось, наконец-то и инстинктивно приобрело потерянный ранее для нее смысл в жизни. Все! Теперь она кормила дитя! Вот мать и дитя, а все остальное — ничто!
Мы не чувствуем протекание крови в наших жилах, а вот молоко, что с каждыми секундами убывает, то она почувствовала и ощутила сразу же, это было видно по выражению наслаждения на ее лице. И нам, даже показалось, что она чувствовала, как по невидимым и неощущаемым каналам из ее молочных желез, что все это время только наливались и томились, из них, из самой середины мягких и вздувшихся венами тканей груди, из нее потекли волшебные ручейки…
Дитя сосало из нее молоко, и она это блаженное состояние испытала, потому, как закрыла глаза и тихонечко стала покачивать дитя…
Интересно, а что она ощущала?
Когда она, наконец-то, оторвала свой взгляд от личика ребенка, то впервые осознала и увидела, что она не одна.
Напротив ее сидели и улыбались все! И такой счастливый отец ребенка, и его мать и его отец, которые подобрали и купили ее — для кормления их малыша. Да, именно так, купили для такого употребления, как матери кормящей.
Они смотрели, замерев, то на дитя, то на нее, а она сидела перед ними с обнаженной грудью и не видела никого, а только, сквозь каплю слезы, что навернулась у нее на глазах, увидела расплывчато их очертания напротив себя. И ей не было никакого дела до всех, она просто сидела и кормила дитя…
Эту неделю, как она родила, так изменили ее мироощущения и не потому, что была вынута из-под земли, а потому, что с ней произошло великое таинство природы — женщина родила!
Никогда потом и ничего подобного не могло сравниться с этими дикими и просто животными ощущениями деторождения…
Сначала она беспокойно ожидала, потом неясность, а затем, первые схватки, с дикими болями раздвигания и желаниями их прекратить и забыть, а потом, ожидание их нового нарастания…Да, что там говорить? Того, что случилось, того, не запомнить и всего невозможно вспомнить, потому как, весь окружающий мир исчезает тогда для женщины и у нее остаются только самоощущения и созерцание в глубь себя, такого не понятного в тебе и не объяснимого рождения из тебя человеческого дитя…
И вот эти ощущения не человеческого, а животного, те, словно нас, сводили с ума!
И рожающая женщина она такой и становится, частью того, что называется матушкой-природой. Во время родов ты уподобляешься животному и делаешь, нет, за тебя все проделывает природа, а ты уже не в силах того изменить и только подчиняешься ей.
А ведь, не подчиниться никак нельзя, все равно ведь, балансируешь на грани… Вот твоя жизнь, вот жизнь только что нарождающегося дитя и ты не смеешь выбирать, ты не в состоянии ничего осмыслить, понять и только ждешь, ожидаешь конца и начало рождения тобой человеческого дитя…