Познание России: цивилизационный анализ

Яковенко Игорь Григорьевич

Отсюда вырастает проблемное пространство ментальности. Надо сказать, что сложившейся теории ментальности не существует. Проблематика ментальности привлекает многих исследователей и интенсивно разрабатывается на наших глазах. Ментальность интересует нас в аспекте соотношения с цивилизационной спецификой. Наше убеждение состоит в том, что ментальность является базовым носителем сущностных характеристик цивилизации. Именно ментальность задает собою всю безграничную феноменологию конкретной цивилизации. С рождением ментальности рождается цивилизация. В ментальности отпечатываются значимые изменения цивилизационной модели. Наконец, распад ментальности, утратившей способность вписывать человека в мир,

объективируется в гибели этой цивилизации.

Завершая описание проблемных пространств, выделим проблему соотношения локальной цивилизации и императива модернизации. Теория модернизации широко разрабатывалась во второй половине XX века. Эта теоретическая модель имеет как достоинства, так и недостатки. Мышление в категориях модернизации технологично и фиксируется на универсалистском прочтении стадиального развития человечества. В самом общем смысле с убеждением в неотвратимости перехода если не всего, то большей части человечества от имманентно статичного/экстенсивного к имманентно динамичному типу исторического развития можно согласиться. Издержки стадиально-универсалистского мышления связаны с игнорированием проблемы цивилизационной специфики модернизирующегося общества. Вне разработки этого проблемного пространства нет возможности объяснить, почему человечество разделяется на эшелоны модернизации, откуда берется так называемая отсталость, чем обусловлена последовательность обществ, вступающих в процессы модернизационных преобразований. Почему, наконец, страны, вступившие в модернизацию одновременно, но принадлежащие разным локальным цивилизациям, демонстрируют не только различающийся рисунок процесса, но и существенно разные результаты. Проблемное пространство глобальный процесс модернизации и российская цивилизация — ставит целый ряд вопросов ожидающих своего решения.

Введем определения базовых понятий и оговорим трактовки значимых концептов. Естественно начать эту работу с определения культуры. Вообще говоря, определение культуры — сквозная проблема культурологического знания. Многоплановость и комплексность явления рождает убеждение в том, что культура не исчерпывается в каком-либо одном определении. Суть феномена культуры может быть схвачена лишь в нескольких взаимодополняющих определениях, призванных выявить самые значимые срезы явления. Ниже приводятся три определения культуры, которые, с точки зрения автора, составляют необходимый и достаточный набор дефиниций.

Культура — самоорганизующаяся система несводимых к биологическим механизмов, позволяющих виду «человек разумный» решать две общебиологические задачи — рост численности и расширение экологической ниши.

Первое из представленных определений лежит в русле известного в культурологической теории подхода. Понимание культуры как механизма решения биологических задач в небиологическими методами достаточно традиционно. Данное определение фиксирует базовую телеологию культуры — служить механизмом выживания человека. В этом отношении она вписывается в систему общебиологических механизмов. Здесь же фиксируется и специфика реализации этой генеральной общебиологической задачи. В данном отношении культура выпадает из целостности биологических стратегий.

Далее возникает проблема описания природы названных механизмов. «Не сводимость к биологическим» является отрицательной характеристикой и по законам логики не может служить основанием для определения сущности явления.

Человек — часть живой природы. В природе живого заложены программы, обеспечивающие воспроизводство, размножение, расселение, эволюционную адаптацию, межвидовую конкуренцию во имя освоения всех возможных пространств. Так, у ближайших к человеку стадных млекопитающих эти программы существуют как на уровне программирования развития организма, так и на уровне программирования поведения (программы выбора брачного партнера, спаривания, выкармливания потомства, охоты, программы обеспечивающие зоосоциальные отношения и т. д.). Первый из этих уровней закреплен в геноме и реализуется по мере роста, развития и старения организма. Второй, по-видимому, так же имеет генетическую природу и закреплен в феномене инстинктивного поведения. Инстинктивные программы императивны и в случае активизации (которая задается набором активизирующих программу условий) в общем случае реализуется с необходимостью.

В этой исследовательской перспективе культура предстает как совокупность программ. Культура не внедряется в сферу онтогенеза. Развитие организма человека идет в соответствии с природными программами. Что же касается программ человеческого поведения, то здесь культура надстраивается над пакетом программ биологических, частично деформируя последние. Отсюда вырастает следующее определение.

Культура — самоорганизующийся пакет над-внебиологических программ человеческой деятельности, представленный как в идеальной форме, так и в сумме результатов этой деятельности.

Категория «культурная программа» может представляться абстрактной, а сведение культуры к системе программ — обедняющим и сужающим поле культуры. Однако всякий феномен культуры, в какой бы форме (идеальной или материальной) он не был воплощен, имеет программное измерение, т. е. выступает в качестве программы человеческого поведения, ибо предполагает адекватное к себе отношение. Его адекватная актуализация, использование, любое соотнесение с этим феноменом предполагает некоторый алгоритм человеческих действий.

В предложенном определении вводится новый термин «программа». Специалисты определяют программу, как целостность внутренне взаимосвязанных и предзаданных законов функционирования.

Второе определение раскрывает существо «несводимых к биологическим» механизмов. Внебиологические программы человеческой деятельности имеют сложную, по преимуществу негенетическую природу. Относительно человеческой особи, они располагаются как в пространстве бессознательного, так и в пространстве осознанного. Мера императивности описываемых программ простирается от максимально жестких, воплощенных в древнейших табу (инцеста, поедания экскрементов, людоедства) до минимально императивных, воплощенных и в наиболее общем виде сформулированных ценностных ориентациях, идеалах, культурных предпочтениях.

Скажем несколько слов о телеологии надбиологического уровня программирования. Дело в том, что широта набора программ оказывается значимым и весьма существенным конкурентным преимуществом. При равных биологических характеристиках, живое существо, обладающее более детализированным набором программ, специфицированных к разным ситуациям, предлагающая более сложные, а значит и более эффективные алгоритмы поведения, оказывается в выигрышной ситуации по отношению к конкуренту, располагающему сравнительно более бедным и менее специфицированным набором программ. Между тем, объем пакета программ лимитируется объемом памяти.

Биологически детерминированные или инстинктивные программы поведения сравнительно элементарны, причем каждая из них требует значительного объема памяти. Другой порок стратегии инстинктивного программирования связан с жесткостью этой системы. Устаревшие (в силу изменения условий), утратившие смысл, ставшие контрпродуктивными программы нельзя отменить. Он снимаются вместе с физической гибелью их носителей. Культура предлагает неизмеримо более гибкий, быстродействующий и щадящий механизм эволюции пакета надбиологических программ.