Познание России. Заветные мысли (сборник)
Шрифт:
Соперничество с Россиею С.-А. С. Штатов в поставке хлебов не может быть продолжительным, так как в Штатах уже уменьшается колонизация вследствие ощущаемого недостатка свободных земель и промышленное развитие идет очень быстро, отнимая от земледелия переселенцев и поглощая большинство производимого хлеба, как это можно было бы доказать числами последовательных переписей С.-А. С. Штатов, чего я не делаю лишь потому, что боюсь усложнить изложение. Если даже допустим, что страны первой категории, т. е. ввозящие хлеб, будут удваивать свое народонаселение в 100 лет (что очень маловероятно), то тогда и к концу XX ст. потребуется, считая даже по 10 пуд., заграничной прибавки всего лишь вдвое против современной доставки хлеба в эти страны, и, следовательно, Россия за это время может поставить лишь примерно вдвое более, чем ныне, хлеба для заграничных потребностей, а так как ее прирост во много больше, чем в совокупности всех стран Западной Европы, то ей для этого нужно будет или еще более голодать временами, или раза в три или четыре увеличить свою добычу хлеба, улучшив способы своего хлебного хозяйства, но и тогда на одного жителя в ней едва ли увеличится отпуск.
Отсюда, мне кажется, не вдаваясь в подробные и рискованные расчеты на
Сельское хозяйство совершенствуется повсюду только под давлением совокупности двух основных влияний: тесноты населения и развитой промышленности. В таких странах, как Китай, Ява, Япония, явное совершенствование земледелия определяется громадною теснотою населения, в Западной же Европе и С.-А. С. Штатах — влиянием обоих факторов, так как промышленность является потребителем множества сельскохозяйственных продуктов, например картофеля для крахмала, свекловицы для сахара, льна и других волокнистых растений для тканей и т. п., и, что всего важнее, близостью покупателей, занятых промышленностью в стране, к земледельцам, доставляющим нам хлеб. Общей тесноты населения, близкой к западноевропейской или к японской и китайской, во всей нашей стране ждать очень долго, потому что ныне на каждого жителя у нас приходится много более 7 десятин земли, способной к культуре, а потому сколько-либо быстрого совершенствования земледелия можно ожидать у нас только через развитие промышленности и через приложение к земле таких приемов, тесно связанных с фабриками и заводами, какие привели С.-А. С. Штаты к большому господству на хлебном рынке и позволяют довольствоваться малою долею жителей для ведения отпускной хлебной торговли.
Здесь уместно указать на то, что даже в хлебном вывозе Россия теряет перед С.-А. С. Штатами в том отношении, что отпускает главную массу своих хлебов в виде, не прошедшем через промышленную обработку в муку и другие продукты, и если бы эта сторона промышленной обработки хлебов Россиею была достигнута, ценность русского хлебного вывоза по крайней мере в страны, не облагающие хлеб пошлиной (Англия, Голландия и т. п.), сильно бы возросла. Другое преимущество С.-А. С. Штатов, Аргентины и тому подобных стран над Россиею по отношению к вывозу питательных веществ состоит в том, что мы мало развиваем вывоз животных продуктов, тогда как указанные страны налегли на эту сторону вывоза. А так как для улучшения земледелия и первичной переработки его продуктов и особенно же усиления скотоводства и получаемых от него продуктов необходимы в России громадные капиталы, которые нигде не даются прямо земледелию вследствие великой раздробленности его усилий и сравнительно малой доходности всего хлебного хозяйства, а легко всюду ссужаются другим промышленным предприятиям, например железным дорогам, каналам, горным делам, фабрикам и заводам, то необходимость России пройти через этот последний вид промышленности, на мой взгляд, становится вполне очевидною, не говоря уже о том, что земледелие всюду оплачивается ныне ниже, чем другие виды промышленности, и представляет не зависящие еще от людей риски неурожаев.
Утверждая необходимость для «блага народного», т. е. для увеличения его богатства, силы, просвещения и самостоятельности, первоначального развития других видов промышленности, я очень ясно понимаю, что, преодолев все представляющиеся трудности, путем этим нельзя быстро увеличивать внешние обороты нашей страны потому уже, что развивающаяся русская промышленность должна, прежде всего, удовлетворять свой внутренний рынок и бороться с заграничными соперниками (что логически и ведет к протекционизму), а затем рядом развивать все свое сельское хозяйство, т. е. долго оставаться по отношению к внешним оборотам на втором плане между передовыми странами. Но я не допускаю со своей стороны, что большие внешние обороты окончательно определяют на все времена при умножении народонаселения благосостояние стран и все их совершенствование, по крайней мере, в недалеком будущем. Указанием на это служат, во-первых, все те недостатки чисто промышленного развития, которые всем известны и которых распространения на нашу страну я вовсе не желаю, а во-вторых, то, что с развитием промышленности в земледельческих странах, и особенно в странах нашей третьей категории, преобладающее значение вывоза фабрикатов должно уменьшаться и с единовременным развитием земледелия и населенности земледельческие страны, не получая большого перевеса во внешних оборотах, должны развивать преимущественно внутреннее потребление.
Уже в том, что вывоз и ввоз Великобритании дает 183 руб. на душу, а в С.-А. С. Штатах — только 56 руб., т. е. втрое меньше, а благосостояние жителей в этих последних не менее, чем в Великобритании (иначе бы переселения не было), должно заключить, что с развитием промышленности в земледельческих странах эти последние не будут щеголять своими внешними оборотами, и я даже полагаю, что большое их развитие в странах Западной Европы составляет некоторого рода указатель на слабые стороны одностороннего промышленного развития. Считая, что вывозится из земледельческих стран 1 300 млн пуд. хлебов, должно полагать, что их общая ценность не превосходит миллиарда рублей. Прилагая сюда ценность ввозимых хлебов, вероятно близкую к 1 200 млн руб., получим, что весь хлебный мировой оборот недалек от 2 200 млн руб., т. е. составляет не более 5 % всех торговых оборотов мира; остальные 95 % ценности оборотов падают на остальные продукты, между которыми первое место занимают обороты фабрично-заводскими товарами. А когда фабрики и заводы с развитием их и всего просвещения и благоустройства станут умножаться во всем мире, относительная пропорция фабрично-заводских продуктов во внешних оборотах должна уменьшаться, а значение сельскохозяйственных продуктов и их ценности (что очень важно) должно возрастать.
Отсюда, пропуская некоторые стороны логического заключения, можно полагать, что внешние обороты, считаемые на одного жителя, во всем мире должны стремиться к некоторому пределу, по моему мнению, недалекому от современного среднего, т. е. примерно к 30–40 руб. на жителя.
Современная Россия, однако, довольно далека и от этого среднего, и не подлежит сомнению, что она может его достичь, удваивая свое народонаселение лет в 40, отнюдь не при помощи вывоза хлебов, а только с усовершенствованием земледелия, с приложением к нему капиталов и особенно с развитием других видов промышленности, дающих хорошие заработки тому классу ее жителей, которых привыкли называть босяками, т. е. людям, ищущим какого бы то ни было заработка. Одно земледелие не может уничтожить этот класс, если будет совершенствоваться, так как усовершенствование это прежде всего состоит не в одном увеличении площади запашки, а главным образом в увеличении урожаев, соединенном с приложением капиталов (например, для развития скотоводства) и с уменьшением количества личной работы на единицу хлеба и других продуктов.
Оканчивая изложение того, что мне хотелось сказать по отношению к внешней мировой торговле и хлебным оборотам России, мне следовало бы привести соответственные выводы, но считаю возможным этого избежать, потому что один, но для России главный вполне сам собою очевиден; он состоит в том, что для всего «блага народного» надо заботиться, по моему мнению, не столько о развитии у нас одного земледелия, сколько о росте всех видов промышленности и на первом месте о росте горной, обрабатывающей, перевозочной и торговой промышленности. Что касается до необходимости развития горной промышленности, перевозки и торговли, то здесь, по видимости, все наши лагери и правительственные сферы единомысленны, но в отношении фабрично-заводской промышленности ни согласия мнений, ни ясности суждений не существует, а потому в следующей своей статье я постараюсь со своей стороны осветить именно этот предмет.
28 июля 1903 г.
Глава IV
ФАБРИКИ И ЗАВОДЫ
Объяснение причины возрастания городов и городского населения. Связь городов с фабриками и заводами. Происхождение последних из необходимости обработки сырья и от улучшения приемов ремесленно-ручной обработки. Специализация. Деление видов обрабатывающей промышленности. Годовые обороты фабрик, заводов и ремесленных заведений в С.-А. С. Штатах в 1880–1900 гг. Возрастание промышленного значения по числу жителей. Расходы на сырье, рабочих, надсмотрщиков и проч. Возрастание рабочей платы. Капиталы основной и оборотный. Заработки хозяев-предпринимателей помимо доходов капитала. Возрастание ремесленно-ручного производства вместе с фабрично-заводским
Природа не предусмотрела мирной жизни и великого размножения человечества, а нам, людям, как-то противно и во всех отношениях предосудительно идти и против мирной жизни, и против размножения рода человеческого. Природа же заготовила все для того, чтобы были везде, от Каина и Авеля, борьба всяких сил и существ, взаимное круговое истребление, без преобладания отдельных существ, и львы от борьбы всякого рода, даже и без усилий человека, не размножались бы, а, наверное, погибали бы, как чудовища геологических времен, вероятно не менее львов сильные и также хищные. Ни звери, ни лес, ни трава, ни песок, ни вода не берут в природе верха, а человек, видимо, берет, и мир по необходимости должен впредь пребывать под влиянием этого размножения людей и их господства, потому что лишь у людей может во всем проявляться союзность, мена и любовь. Оттого отступников от этого и зовут зверями.
Первая покорилась почва и растительность, постепенно покоряется и все животное царство до истребления в Англии всех волков до последнего. Слащавость возмущается этим, очевидно, забывая, что это происходит по необходимости для пользы людской, для удовлетворения законности взаимных людских отношений, для общения людей, для семейственности, собственности и порядка, т. е. всего высшего у людей. Примирившись кое-как с сельскохозяйственным бытом, та же юношеская искренность устами не только князей слова, подобных Жанам Жакам Руссо и графу Л. Н. Толстому, но и каждую неделю в талантливейших фельетонах Сыромятникова, Меньшикова и других настойчиво твердит всем и каждому на всякие лады о благах деревни и сельского быта и о зле городов и фабрик. А между тем деревня и город, сельские и фабрично-заводские работы, с одной стороны, так же естественны, как совокупность бобровых нор и ульи, а с другой стороны, они составляют произведения, возникшие от размножения людей и необходимости их жить, развиваться и составлять союзы разной степени и формы, смотря по требованиям времени и особенно населенности. Мне хочется в немногих словах показать необходимость для развития жизни людской значения городов, фабрик и заводов, потому что в прямом или косвенном их осуждении или порицании, у нас и теперь еще господствующем, должно искать одну из причин великой шаткости русских мыслей. Сельский быт и деревня, согласен, прелестны, как детство, но городской и фабрично-заводской быт так же необходимо вытекают из начального строя, как юность из детства, отвечают естественнейшим законам роста и приспособления, требуют сознательности, а не простого оплакивания того, что неизбежно должно было выразиться в новых формах. Дикость, даже кочевой и патриархальный быт исчезли уже почти отовсюду, их уже перестали оплакивать народы, имеющие будущность, а переход от сельскохозяйственного строя к более сложному промышленному, от деревни к городу, только недавно начался, и его значение, даже необходимость, еще далеки от понимания у многих, еще представляют свои некрасивые и неправильные корявости, заслуживающие обдуманных, сознательных и эволюционных исправлений, а не простого слащавого оплакивания минувшего.