Познай Себя … В прошлом
Шрифт:
Остальные помещения кишели всевозможной живностью: ползающей, бегающей и летающей. Было сыро инеуютно, хотя еды было достаточно в виде консервов и концентратов. С водой тоже не было проблем. В этом зале, где жили люди, был глубокий колодец с холодной ключевой водой.
Отношения в маленьком коллективе восстановились после того, как Адуман сначала обыграл всех на деньги, потом сам всё проиграл, потом опять выиграл, и так два цикла непрерывных баталий во всевозможные азартные игры, которых каторжник Адуман знал превеликое множество.
Командир Рату был доволен своим приобретением
ИсИн Подлец, находясь в космосе на Звездолёте, также был доволен данной ситуацией. Мощные системы сканирования Звездолёта давно нашли Аду в подземелье, и сейчас Подлец вовсю развлекался, обучая Аду и его новых знакомых всевозможным азартным играм. Аду был хорошим учеником и с подсказки ИсИна мастерски разводил свой новый коллектив на деньги, то проигрывая, то выигрывая.
Не был доволен только один Аду. Бесполезное сидение в подземелье не давало результатов, ради которых он высадился на Планету. Ему нужен был больший круг общения, чтобы собрать нужную информациюдля аналитики Мозга галактики. Поэтому он потихоньку начал разговоры о переселении в город, в который Адуман и направлялся по изначальному плану.
– Сейчас на Планете бардак, власти нет никакой, а мы сидим здесь время упускаем, – потягивая кипяток, неожиданно сказал Адуман.
Рату, чистивший пистолет за столом, поднял глаза:
– Время упускаем? Это почему?
– Народа перебило несчитано, значит, местА освободились. Пустуют. Надо бы успеть занять, пока нас не опередили, – пояснил Адуман, лёжа на своём топчане.
– Это какие такие местА? Где? – заинтересовался Муган полицай, оторвавшись от видео транслятора.
Адуман окинул взглядом зал, никто не спал и заинтересованно смотрели на него.
– Ну, я за вас всех не знаю, – лениво начал он.
– А у меня ничего нет. Ни семьи, ни дома, ни счетов в банке. Всё что на мне, вот и всё моё имущество. А людей поубивало тысячи, значит, много жилья пустует. Город рядом. Я думаю: надо в этой НОВОЙ жизни определяться, пока возможность есть. Я буду говорить, что пострадал от власти Диктатора, всё потерял и всё у меня отобрали, а теперь я хочу справедливости и восстановить свою жизнь. Займу любой особняк пособников Диктатора. Да хоть дом Начальника города! А кто будет недоволен – убью! Да и драгоценностей насобирать не мешало бы, а то бумажные деньги, точно, заменят на другие.
При слове «драгоценности» все напряглись, и в зале повисла тишина. Все взгляды устремились на Рату. Полубандитский коллектив командира Рату прекрасно помнил, как он много циклов назад пристрелил полицая, посмевшего сомневаться в его приказе. Так что теперь никто не рисковал и не лез вперёд со своим языком прежде чем Рату озвучит своё решение и поинтересуется мнением коллектива, а может и не поинтересуется, как всегда.
Рату прищурился и окинул взглядом напряжённые лица своих подчинённых. Усмехнулся и сказал:
– Умная мысль. Надо обмозговать. А нахрапом мы в город не полезем. Опасно пока. Будем думать.
Вздох облегчения прокатился по залу. Это значило, что бессмысленному сидению в бункере пришёл конец. Появилась цель. И не просто цель, а прямая выгода.
Гурий, второй полицай, что сегодня дежурил у перископа, высказал общее мнение:
– Адуман прав. Мы все чужие в этом городе. Нас никто не знает. Надо говорить, что сидели на каторге вместе с Адуманом и требовать компенсации за ущерб, нанесённый нам прислужниками Диктатора.
– Молчи и думай! – рявкнул Рату.
– Слова тебе не давали!
Все отвели газа и отвернулись, но главное, то, что, похоже, командира Рату, тоже заинтересовала идея Адумана.
… На следующий день группа командира Рату стала собираться в путь. Но не в городок, куда шёл Адуман, а в столицу.
– Там возможностей больше и затеряться среди толпы легче, – сказал командир Рату утром, построив свою команду.
Маршрут, проложенный командиром, лежал через городок, в котором им предстояло переодеться, запастись едой, найти транспорт и запас топлива к нему, чтобы хватило доехать до столицы Диктатора.
Через цикл, подойдя к городу, группа залегла на окраине возле высокой металлической конструкции, которая служила ретранслятором какой – то связи. Рату с одним из военных, который представлялся Адуману Маротом, полез с оптикой на вышку выбирать объект для нападения, а группа, рассредоточившись, залегла вокруг в охранение.
Вскоре Рату спустился, выбор был небольшой. Они высмотрели всего две большие виллы, видимо, принадлежавшие руководителям Повстанцев.
Чтобы меньше попадаться на глаза жителям городка, нападение запланировалось в ночь. В городок они входили почти на самом рассвете. Передвигались вдоль стен домов, стараясь находиться в тени. Наткнулись только на двух грабителей, которые решили ограбить одинокого путника, которым и был командир Рату, шедший далеко впереди своей группы. Трупы неудачливых воришек затащили в ближайшую подворотню…
Вилла их встретила покарёженными металлическими воротами, выломанными большим рабочим механизмом на колёсах, который стоял здесь же во дворе. План захвата был разработан давно, поэтому, не задавая вопросов, люди бегом кинулись по своим местам. Рату с двумя военными – в дом, а оба полицая и Адуман -во двор. Приказ был короткий : «Зачистить территорию, по возможности, тихо».
Это переводился с военного на гражданский язык так : «Живых не оставлять, работать ножами, стрелять в крайнем случае». Диверсанты не оставляют свидетелей, их никто не должен знать в лицо, и что они «здесь» были. А командир Рату действовал привычными ему методами.
Хозпостройки и приусадебный участок были безлюдны. Только один полицай нашёл пять трупов, сброшенных в яму с отходами. Никого не найдя, они отправились было в дом, когда открылось окно на втором этаже и оттуда вывалился человек. Следом в окне показался Марот и показал знаками, чтобы они спрятали труп. Пока шли к дому, Марот успел выкинуть из окна ещё двух мужчин и одну женщину.
Все были убиты видимо, во сне. Рату хорошо знал своё «дело», и захват виллы произошёл без шума. Мёртвых скинули в яму с отходами. Бросая в яму последний труп, полицай Муган хохотнул: