Позволь мне любить тебя
Шрифт:
От такого откровения у меня глаза закрылись от шока.
— Ты сохранил свой дом? Я думала, что ты отказался от жизни здесь, когда переехал. — Я не знала, почему это так больно, но это заставило меня вспомнить раздражающее предупреждение моей матери на моем дне рождения о том, что Энцо может оставить меня в любой момент.
— У меня такое чувство, что мы вот-вот поссоримся, и я не знаю почему. — Энцо вздохнул, и я открыла глаза, чтобы увидеть его солнцезащитные очки, когда он сжимал переносицу. — Мне просто нравится иметь свое собственное жилье и
Когда я ничего не ответила, Энцо бросил на меня тревожный взгляд и вернул очки на место.
Я знала, почему я на него злюсь. Это были те последние слова, которые он сказал мне в самолете, после чего мы оба замолчали до конца полета. Он снова пытался оттолкнуть меня. Он хотел напугать меня своими словами, когда же он поймет, что я никуда не уйду?
Я позволила нескольким минутам молчания заполнить пространство между нами, пока мы выезжали из аэропорта, и только после этого решилась начать разговор.
— Не будет ли странно жить у твоих родителей?
Я уже бывала в доме его родителей, но в том, который выходил окнами на Центральный парк. Я почти забыла, что у них есть еще один дом за городом, в бухте Ойстер-Бей на Лонг-Айленде.
— Вся эта ситуация будет неловкой. Но Иззи тоже будет там, и я уверен, что она будет рада снова увидеть тебя. — На этот раз его тон был менее раздраженным.
Я не видела Изабеллу с похорон, а ей было уже тридцать, а может, и тридцать один. Когда я приезжала к ней на день рождения шесть лет назад, она работала за границей в одной из лондонских компаний.
Сейчас она живет в Штатах и, насколько я слышала, управляет брендами с миллиардными оборотами.
— Иззи приедет со своим парнем. — Он слегка прибавил обороты двигателя.
— Он тебе не нравится?
— Я его не знаю. Никто из нас не знает. Тот факт, что она скрывала его, означает, что она думает, что мы его не одобрим. — Он взглянул на меня и сказал: — Привезти его на Лонг-Айленд до конца недели может означать только одно.
— И это?
— Она выходит за него замуж. — Он оглянулся, крутя руль одной рукой, сдавая Porsche назад, чтобы объехать препятствие на нашем пути.
Почему всегда было так сексуально, когда парень делал именно так вместо того, чтобы использовать камеры? Наверное, все, что делал Энцо возбуждало меня.
— Что тебе нужно забрать дома? — Я решила оставить тему о парне его сестры, опасаясь, что его плохое настроение вернется, а мне нужно было отдохнуть от мистера Муди.
— У меня там есть некоторые вещи Бьянки, которые я хочу взять с собой, — ответил он без особых эмоций в голосе, что означало, что он, вероятно, приложил к этому немало усилий.
И тут я поняла, что, возможно, нам вообще не стоит разговаривать. Чтобы заполнить неловкую тишину, я включила радио и стала переключать станции, пока не нашла песню, которая мне нравилась. С Сэмом Смитом не ошибешься.
Ворчание Энцо заставило меня сменить станцию. Может быть, она была
Попав на волну кантри, которая порадовала мое сердце, я напевала песню Чейза Райса, и то ли я плохо это делала, то ли он ненавидел эту песню, потому что, когда я взглянула в его сторону, его острая челюсть была напряжена. Не говоря уже о том, что его руки вцепились мертвой хваткой: одна — в руль, другая — в рычаг переключения передач.
— Переключи, пожалуйста, — попросил он, и я поспешила сделать это, но у меня было ощущение, что следующая песня ему тоже не понравится.
— Ты, наверное, шутишь. Кто-то издевается надо мной, клянусь, — сказал Энцо, когда заиграла песня «Bad Decisions». Он протянул руку и выключил радио. — Как насчет того, чтобы послушать тишину?
Я откинулась на спинку сиденья. Чувствуя себя беспокойно, я достала из сумочки телефон и открыла фотоальбом, чтобы посмотреть фотографии Киары.
— Ты говорила с ним сегодня? — глубокий голос Энцо раздался в пространстве через несколько минут.
— Нет, мы не разговаривали со вчерашнего вечера. И сегодня я избегаю его звонков. Если он узнает, что я путешествую с тобой, он взбесится.
— Он не имеет права диктовать тебе, что делать. Никакого. — Он снова повернулся лицом к дороге, а я, честно говоря, не знала, где мы сейчас находимся, в какой части города, но он был шумным и живым. Взрывающимся энергией. И это так отличалось от того места, где я выросла.
Энцо сменил полосу движения и остановился на красный свет, прежде чем посмотреть на меня. Но потом его внимание переключилось, и все его тело, казалось, расслабилось, включая сжатую челюсть.
Я повернулась, чтобы проследить за его взглядом, не понимая, почему католическая церковь, которая по своей архитектуре выглядела так, будто принадлежала эпохе Возрождения, вызвала у него такую реакцию.
— Что случилось? — Я снова повернулась к нему лицом, но он уже смотрел на дорогу, проезжая светофор и ускоряясь чуть больше, чем нужно.
— Ничего, — прошептал он.
— Не лги. Пожалуйста. — Я протянула руку к его предплечью и слегка сжала его.
— Просто… — Он прочистил горло. — В эту церковь Бьянка ходила на мессу. И здесь меня арестовали за убийство ее убийцы.
Глава пятнадцатая
Мария
— Я был расстроен. Пьян. Вне себя от злости, — поделился Энцо, его голос был отстраненным и равнодушным, как будто это была не его история. — И я не знаю, что заставило меня пойти в церковь в тот вечер, но я выглядел как сумасшедший, и кто-то вызвал полицию. Оказалось, что полиция уже искала меня. Наверное, я пошел туда в надежде услышать ее голос. Чтобы она сказала мне, что то, что я сделал, правильно, потому что это было ради нее, — продолжал он, его тон был грубым от эмоций. — Мы бы все сели в тюрьму на долгие годы, но вместо этого нам предложили необычное соглашение. В том числе и скрыть историю о том, как он на самом деле умер. И нет, это была не автомобильная авария.