Позволь мне верить в чудеса
Шрифт:
— Я тебя услышал, Вадим. Почту проверю. Все, что согласовали, делай. Я к Самарскому, а ты можешь возвращаться к работе.
Вадим кивнул, тоже поднялся с кресла, они вдвоем вышли из кабинета.
Вадим тут же свернул — возвращаясь на место в опенспейсе, а Корней прошелся по коридору между чередой кабинетов с прозрачными стенами к торцу, который занимала приемная гендира.
— Здравствуйте… — улыбнулся той же девочке-ассистентке, которая поздоровалась с ним уже вживую. Сделала это не то, чтобы больно
Корней отметил, что чуть покраснела, даже успел понадеяться, что показалось, потому что только ведь похвалил девчушку в мыслях за благоразумие, и очень не хотелось тут же брать свои слова обратно, если окажется, что она умудрилась влюбиться такого старпёра, как он… Но в кого ей еще влюбляться, если с утра до ночи на работе сидит? Не в степлер же. Хотя… Вот в Вадима можно было бы. Дерзкий, шустрый, молодой. То, что надо…
— Свободен же? — в очередной раз отмахнувшись от лишних мыслей, Корней взялся за ручку двери кабинета Самарского, оглянулся, дождался, пока девушка кивнет, трижды формально стукнул, открыл…
***
— Елизавета, мы с твоей матерью вроде бы все уже сказали. Или я ошибаюсь? — Самарский стоял спиной к двери, держа мобильный у уха, глядя перед собой — за окно. Говорил одновременно жестко и спокойно.
Задал вопрос, выдержал паузу, слушая… Корней решил пока не подходить, остался у книжной полки, потянул на корешок один из многочисленных альбомов с презентации недавнего проекта, стал листать…
Как-то так получилось, что в руки к нему попался первый свой же проект, которые он завершил после прихода на фирму Самарского полтора года тому назад.
Честно говоря, Корней долго сомневался — стоит ли. С одной стороны, работу в ССК, да еще и на должности куратора больших проектов, предлагают не каждый день и далеко не всем.
С другой, у него были закономерные опасения касательно того, сработаются ли они с довольно авторитарным Самарским. Оказалось — сработались. То ли слухи об его авторитарности были преувеличены, то ли он менял подходы в целом, а может только в частности с Корнеем, но сотрудничеством по состоянию на сейчас довольны были оба.
Самарский Высоцкому доверял, Высоцкий не нуждался в дополнительных стимулах. Так и работали.
— Разговор окончен, Лиза. Дай трубку маме, — из собственных мыслей Корнея выдернула еще одна реплика Самарского. Все тем же жестко-спокойным тоном. Разве что теперь чуть помягче. — Алло, Сашка, пусть обижается, сколько хочет. Не порть себе нервы. Ушла в комнату, хлопнув дверью — ну и отлично, пусть посидит, подумает. Все равно сама мириться придет.
Снова замолк, снова слушал, как там говорят…
— Перебесится… — прервал на полуслове, потом снова недолго слушал. — Я знаю, что говорю. У нее мой характер, — а потом и вовсе улыбнулся. Там тоже, видимо, улыбнулись. Потому что ответили что-то короткое, заставившее Самарского хмыкнуть. — Если Глафира хочет — пусть разговаривает. У нее большой опыт общения со сложными детьми. Целую. Вечером поговорим. У меня дела.
Не ждал ответа, скинул, развернулся, продолжая улыбаться, глядя уже на Корнея. Да только… И коню понятно, что улыбка — остаточная.
— Привет, — Ярослав положил телефон на стол, обошел, протягивая руку посетителю. — Спасибо, что зашел. Чай, кофе будешь?
— Нет, спасибо. Пил только что.
Самарский кивнул, вернулся на рабочее место, сел за стол, дождался, пока Корней поставит на место альбом, устроится напротив.
— Извини, дочка просто нервы треплет, — зачем-то пояснил, снова еле заметно улыбаясь, Корней же только плечами пожал.
Хотя у них с Ярославом была и не то, чтобы катастрофическая разница в возрасте — каких-то восемь лет, и внешне эти года в глаза не бросались — Самарский выглядел отлично для своих почти сорока, но опыта общения с дочерями… Как и самих дочерей… У Корнея не было. Соответственно и посоветовать было нечего.
— У вас их много вроде бы…
— Много, — Ярослав скользнул взглядом по воздуху, фокусируясь на фотографии, стоявшей на рабочем столе. Что на ней изображено Корней не видел, но догадаться было несложно. — Три дочки, один сын. Просто… Старшая треплет. Мы на ней, получается, всему учимся. А там еще характер с большой буквы… В общем, нечего и говорить.
Сам же начал, сам же себя обрубил, снова сосредоточил взгляд на Высоцком, чуть сощурился, видимо, вспоминая, зачем позвал вообще…
— Как дела с проектом? — вспомнил.
— Все нормально, Ярослав Анатольевич. По плану. С некоторыми коррективами.
— В сроки вкладываемся?
— Да. Есть нюансы, но должны.
— По документам все хорошо?
— Тоже да. Плановую проверку ГАСИ прошли без предписаний.
Ярослав уважительно присвистнул, чем вызвал намек на улыбку уже на лице у Корнея. Значение такого феноменального события, как «проверка без предписаний» понятно людям, связанным с застройками, без лишних слов.
— Так ты на премию претендуешь, я так посмотрю…
Настроение у начальства сегодня было очевидно хорошим, и будь Корней чуть более жадным и менее дальновидным — непременно воспользовался бы, но он предпочитал получить премию попозже… И побольше.
— Рано. Есть еще пара проблем. Вот решим, сдадим последнюю очередь в эксплуатацию, прибыль посчитаем — тогда поговорим.
Корней хмыкнул, Ярослав ответил тем же.
— А с домом тем что? — потом же задал вопрос, который, если говорить честно, Корней поднимать не хотел.
Эта заноза все никак не хотела вылезать, а только воспалялась. Раздражая и зля.