Позволь тебя вернуть
Шрифт:
– Да это пиздец какой-то, - жалобно простонал он, - Мне срочно нужна девчонка. Он стал очень часто встречаться мне, такое ощущение, что шпионит за мной и подкарауливает.
– Я тебе давно уже говорю, - протянул Брист, - Попробуй парнягу на вкус, мучается, жалко его.
Тео уставился на Закини непонимающим взглядом:
– В смысле на вкус? Мне ему отсосать что ли нужно?
Милтон с Бристом захохотали в голос, привлекая к себе внимание сидящих неподалёку учеников и некоторых преподавателей.
– Ну хочешь, можешь сразу отсосать, - выдохнул сквозь смех Брист, - Я имею ввиду, что вдруг он тебе понравится и ты решишь,
Тео только глупо моргал, походу не понимая, к чему тот клонит, а Милтон пытался снова не расхохотаться.
– Да блять, - Брист вздохнул и начал объяснять, пытаясь говорить медленнее и более вкрадчиво, - Кароче, тебе нужно сейчас сблизиться со своим поклонником. И тогда ты точно поймёшь, такой же ты или нет. А если ты его сейчас отвергнешь, то долго ещё будешь искать себе девчонку, что бы понять, натурал ты или нет. То есть Джейсон на данный момент идеальный вариант, что бы ты разобрался в себе.
Милтон не выдержал и расхохотался:
– Брист, завязывай.
– Ой, да пошли вы! На хрена мне это нужно? Я уже тысячу раз говорил, что я натурал! Мне нравятся девчонки, - Тео обиженно засопел и затолкал себе в рот банан.
Милтон автоматически глянул за стол Защитников и увидел, как Джейсон облизывается, глядя на то, как Тео ест фрукт.
– Я этого больше не вынесу, - бросил Милтон и перекинул ноги через лавку, - Брист, пошли на занятия, я спать хочу.
Часть 3.
Наступило, долгожданное всеми, тридцатое октября. Гости из Северных Холмов должны были прибыть в Тень к самому началу торжества, ближе к полуночи.
Работники носились по замку и помогали профессорам украшать замок. Школьный смотритель тащил со своих грядок огромные тыквы, а работники подхватывали их с помощью магии и развешивали по Обеденному Залу, коридорам и гостиным факультетов.
Приятная суматоха радовала, чувствовалось приближение всеобщего веселья. Масштаб празднества напоминал Рождество, или Рождественский Бал, настолько у окружающих было хорошее настроение.
Тридцатое число выпало на выходной день и студенты вяло шатались по коридорам и гуляли на улице. На удивление, стояла хорошая погода, без ледяного ветра и даже ласковое солнышко светило ярче и теплее, чем последние недели.
А Агнесс и вовсе будто превратилась сплошной яркий луч света.
В последние дни не получилось нормально встретиться с Милтоном. Макуилл насела на неё и они с Линь репетировали по несколько часов в день. Хотя Агнесс искренне не понимала, зачем так много времени нужно этому уделять, она выучила речь наизусть и с первого раза выступила идеально. Но когда наступил долгожданный день, то она начала немного волноваться. Одно дело выступать перед пустым залом на репетиции, и совсем другое, перед огромной толпой народу. Где ещё будут совсем незнакомые ей люди, гости из Холмов.
Но почти все её мысли занималон. Милтон.
Не верилось в реальность происходящего, но всё указывало на то, что это был не сон.
Они действительно ночевали у неё в спальне и занимались любовью. Не просто трахались, не поворачивался язык обозвать то, что между ними произошло, обычным
Она с наслаждением вспоминала его образ в ночи. Мускулистое бледное тело, сильные руки, широкие плечи и серые глаза, смотрящие на неё с нежностью. С восхищением, с обожанием. Агнесс не знала, что он способен так смотреть. Так передавать через прикосновения эмоции, чувства и тепло. Создавалось ощущение, что всю свою жизнь ей чего-то недоставало и Милтон наполнил её до краёв. Что всю жизнь она жила с дырой в душе, а он ворвался, устроил полный бардак, переворачивая все вверх дном, но в оконцовке сделал так, что бы Агнесс почувствовала себя полноценно-счастливой. Всё, чего ей не хватало в этом мире, это ласкового взгляда глаз, цвета льда. Мягкого прикосновения светлых волос к тонкой коже, когда он низко наклонялся к ней, что бы прильнуть к губам, тонкие пепельные пряди щекотали ей лоб, иногда спадая на глаза, отчего сразу хотелось почесаться.
Раньше она считала, что Милтон способен всем своим нутром выражать лишь презрение, ненависть, злобу и бесконечную ярость. Скорее всего, именно по этому очень долго сомневалась в том, что бы всерьёз задуматься над тем, стоит ли впускать в свою жизнь Дарка Милтона.
Но когда они лежали абсолютно голые у неё в постели, он смотрел с бесконечной нежностью. Обнимал так, будто боялся, что она вдруг исчезнет. И в какой-то момент поняла. Этот человек просто жил под маской. Он открыл ей совсем другие свои стороны, о существовании которых она даже не догадывалась. И ей казалось, что знала о таком Милтоне, только она одна.
Такомуемуона готова была отдаться вся, без остатка. Лишь бы ещё раз почувствовать на своей коже прохладные прикосновения его длинных, тонких пальцев.
Невозможно было передать словами, насколько сильно он пробудил в ней незнакомые до сих пор чувства. И как она вообще жила раньше, до знакомства с ними.
– Джули, мне страшно в этом признаваться, - Агнесс сидела у себя на кровати в трусиках и лифчике перед небольшим зеркалом, наводя на лице марафет, - Но мне кажется, что я влюбилась.
Джули ковырялась в косметичке и бросила заинтересованный взгляд на подругу:
– А мне кажется, что тебе не кажется. Только слепой сказал бы, что всё иначе. Даже Генри перестал бурчать на тебя, когда мы остаёмся наедине. Потому что вы оба пожираете друг друга глазами, где не встретились бы. А в Обеденном Зале вообще жесть, вы если скрываетесь, то хотя бы не пялились так откровенно друг на друга. И что вам мешает просто наплевать на всех и быть вместе?
Агнесс глубоко вздохнула:
– Не знаю, Джул. Наверное, ничего. Я так соскучилась, что готова прямо сейчас подойти к нему под всеобщими взглядами и обнять. И плевать, кто что скажет. Единственное, меня беспокоит Ричард. Он совсем перестал со мной разговаривать. Не сказала бы, что меня это сильно волнует, но мне почему-то кажется, что я виновата перед ним.
– Ой, Агнесс, даже не заморачивайся. То, что братец себе там надумал, это только его проблемы. Сколько раз ты просила его оставить тебя в покое? Правильно, много. И если он не понимает, то можно ему только посочувствовать. И на самом деле, когда Милтон ему высказал тогда, я была даже рада. Потому что вряд ли кто-то из нас смог бы подобным образом поставить его на место. По-хорошему же он не понимает.