Позывной «Курсант»
Шрифт:
— Чего?! Поссать? Или посерьезнее? — Заржал в голос чекист. Его, как обычно, вообще ни черта не смущало.
Стоявший рядом мужик, который тоже плескался из тазика, поддержал смех Клячина. Хотя он, между прочим, не имел к нам совершенно никакого отношения. В общем, у всех здесь с чувством такта серьёзные проблемы, похоже.
— Просто скажите, где сортир. — Терпеливо повторил я, покосившись на соседа Николая Николаевича.
— Выйдешь, и направо сразу. — Чекист махнут рукой в неопределённом направлении.
— Понятно…
Я схватил простынь, обмотался
Но оказалось, либо Николай Николаевич страдает топографическим критенизмом, что мало вероятно, конечно. Либо у нас с ним принципиально разное «право». Потому что сортира там не было, но зато обнаружился следующий поворот. И только после того, как я еще пару раз свернул, перед моим носом обозначилась дверь. Толкнул ее, отчетливо понимая, если сейчас же не попаду в нужное место, просто сдохну.
— Да твою ж… — Я уставился на открывшуюся передо мной картину.
Двор, небольшое здание, похожее на хозяйственную хрень, забор, какой-то сарай и ни малейшего намека на сортир. Однако, возвращаться, а затем снова искать — точно не вариант.
Ещё чуть-чуть и может получиться неудобно. Блин! Не просто неудобно! Я обоссусь, как какой-то малолетний дурачок.
Быстро огляделся по сторонам. Убедившись, что людей в округе не наблюдается, засеменил к ближайшему углу. Пофиг! Грязнее этот двор от моего маленького хулиганства точно не станет!
Главное сейчас не бежать вприпрыжку, а то не донесу. Еще, будто назло, ботинки жёстко тёрли мокрые распаренные ноги. Сланцы, наверное, в это время отсутствуют, как признак буржуазного пережитка. А может, просто технологии не доросли до нужного уровня. В любом случае, по бане пришлось рассекать босиком.
Оказавшись возле сарая, который находился почти напротив двери, я уже не оглядывался. В конце концов, это — «чёрный» выход, судя по всему. Вряд ли за несколько минут сюда принесёт до хрена людей.
Задрал простынь и приступил к делу, которое сейчас было для меня важнее всего. А потом, закатив глаза, с облегчением выдохнул. Казалось бы, такая мелочь, но как хорошо и прекрасно может быть человеку!
Я уставился на стену сарая, попутно помечая ее, как дворовый пес свою территорию, и думал в этот момент, что для счастья, на самом-то деле, нужно не так уж и много. Помыться, нужду справить… Ещё бы поесть чего-нибудь существенного, и совсем хорошо станет. Вот поди ж ты, какая ирония судьбы. Бабки, шмотки, тачки… Но именно в этот момент я впервые в жизни вдруг почувствовал себя счастливым. Кому скажи, со смеху помрут. Острый приступ вселенского счатья просто от того, что поливаю стену какого-то сраного сарая на заднем дворе общественной бани.
Мысли о счасти автоматом перескочили на жратву. Именно ее мне не хватает для полной картины. В голове сложилось причудливая цепочка ассоциаций. От мяса «по-французски» до увиденной в доме Клячина русской печи и тарелки густого наваристого борща.
Эх… И пивка бы сейчас. Хорошего, густого, с горчинкой… Мечты о пиве вызвали урчание в животе и наплыв слюны во рту. Я улыбнулся своим мыслям, а затем смачно сплюнул на стенку, заканчивая бесконечный процесс облегчения. Он, прямо скажем, затянулся.
— Не, братва, вы гляньте! — неожиданно прозвучал за спиной незнакомый голос. — Этот баклан ещё и харкается!
Глава 7
В которой я понимаю, что конкретно «попал», но совсем в другом смысле
Я поморщившись, обернулся. Хотя, и без того с первых слов говорившего было понятно, меня угораздило наткнуться на местных «крутышей». Впрочем, более правильно сказать, их угораздило наткнуться на меня. Потому что я, вообще-то, справлял нужду, никого не трогал.
Напротив замерли трое. Собственно говоря, предчувствие не обмануло. Именно «крутышами» они себя и мнили.
Один, покрупнее, скорее всего играл роль вожака. Он стоял чуть впереди товарищей, сунув руки в карманы широких брюк. На голове — кепка, на роже — наглая ухмылка, в глазах — три класса церковно-приходской школы. То есть, идиот. Но идиот опасный. Считающий себя хозяином жизни. Не понятно, конечно, с хрена у пацана подобные мысли. Он явно только недавно пришёл к выводу, будто ему можно больше, чем остальным. Однако разбираться в тонкостях его психологических травм точно нет желания. В зубах этот тип держал папиросу, с периодичностью в секунду перекидывая ее из одного уголка рта, в другой. Ужасно пошло и шаблонно, между прочим. Весь его вид говорил — епте мать, кто тут босс? Я тут босс!
Причем этим состоянием пацан явно наслаждался. Навскидку ему было около двадцати лет, может, чуть больше. Короче, предводитель местной шушеры, молодой, но уже охреневший. На меня он смотрел с вызовом. Обычно с таким выражением лица просят «закурить», когда нужен повод доколебаться.
За спиной «главаря» переминались двое подпевал. Они тоже старались выглядеть максимально крутыми, но ни в коем случае не круче вожака. Иерархия, мать ее.
У них, в отличие от лидера троицы, в зубах ничего не было, а у того, что справа, и зубов то не имелось в полном объёме. Он криво скалился, демонстрируя отсутствие как минимум парочки коренных.
Я мысленно выругался. Мысленно, дабы не накалять обстановку. Сейчас крайне неуместно будет сказать вслух этим долбоящерам, что о них думаю. Я опустил простынь, прикрыв все неприличные места, и уставился в наглую на троицу местных придурков. Главное — они должны видеть, что страха у меня нет. Желания ломать друг другу нос — тоже.
Очень неудачное место, очень неудачный вид и очень неудачный момент. Причём, во всех смыслах. Я прекрасно помню, что было в детском доме, когда приключилась драка. Меня, по большому счету, спас эффект неожиданности. От Реутова не ожидали столь конкретной реакции, которая последовала в итоге. Ну, и тот факт, что в спальне, где натыкано мебели, сильно не развернёшься. Крысята просто не имели возможности бросится толпой одновременно.