Позывной «Оборотень»
Шрифт:
Теперь его бесполезно было искать. Даже пустив собак вдоль ручья, преследователи не смогут обнаружить след. Ведь место выхода из воды так и осталось в стороне. К тому же влажный мох быстро выветривал все сторонние запахи. Придерживая рукой оружие, Никита рысью мчался по лесу, продолжая отслеживать всё происходящее вокруг.
Полковник Иевлев угрюмо оглядел стоявших перед ним молодых офицеров и, не удержавшись, скривился. Стойкие оловянные солдатики. Не обмятые, ещё даже пороху не нюхавшие, с азартным блеском в глазах, они не вызывали у него ничего, кроме тоски. Но приказы, как известно, не обсуждают. Вот и сейчас, получив приказ подготовить очередную группу элитных бойцов, он смотрел на этих ребят, а видел
Чуть старше, но намного опытнее и сильнее, отлично знавшие все свои достоинства и недостатки, понимавшие друг друга с полувзгляда, они были его надеждой и гордостью. Элита. Бойцы, каждый из которых способен был в одиночку решить практически любую задачу. И которых так бездумно погубили ради глупых амбиций сноба с большими звёздами на погонах. А самое противное, что звёзды эти он получил в мирное время, даже не выходя из уютного кабинета.
Иевлев до сих пор вспоминал тех ребят. Их странную гибель, и как чуть не пустил себе пулю в лоб, когда узнал, во что их превратили. Как напился до синих чертей и с пистолетом в руке бродил по всей базе, мечтая найти тощего профессора. Потом были долгие разборы у начальства, но его высшее командование, заместитель начальника Генерального штаба, одним волевым приказом закрыл это дело.
Будучи боевым офицером, повидавшим многое и получившим свою должность не за красивые глаза и не благодаря мохнатой лапе, он отлично понимал, что творится в душе опытного командира. К тому же с гибелью группы всё было очень непросто. Не могла отлично подготовленная группа диверсантов погибнуть, не забрав с собой очень много противников, а такие потери скрыть просто невозможно. К тому же разведка в данном случае тоже оказалась бессильной.
Все попытки разобраться с этим делом разбивались о кучу странных несуразностей и пропавших данных. Ко всему прочему, война как таковая уже почти закончилась, плавно перейдя из активной фазы в фазу вооружённого противостояния с эпизодическими стычками. Дипломаты из кожи вон лезли, пытаясь вернуть всё к первоначальному виду при помощи огромной кучи бумаг и нот. Отлично понимая, что всё может перемениться в одно мгновение, он приказал полковнику Иевлеву подготовить новую группу, решив на этот раз использовать её только по прямому назначению.
И вот теперь полковник смотрел на отобранных самолично ребят, не зная, с чего начать. Взвод молодых лейтенантов, всего пару недель назад получивших погоны, смотрел на него настороженно и пытливо. Судя по внимательным физиономиям, им уже успели рассказать десяток ужасных сказок о хромом полковнике, сжирающем молодых офицеров живьём.
Понимая, что молчание затянулось, полковник в очередной раз вздохнул и, собравшись с духом, заговорил:
– Значит так, гаврики. То, что вам выдали погоны и обозвали офицерами, ещё таковыми вас не делает. Пока вы только мальчишки и девчонки, кое-что умеющие и кое-как обученные. То, что в группе четыре девушки, не означает, что дальнейшая ваша служба будет простой и безоблачной. Наоборот. С каждым днём будет всё хуже и хуже. И если к концу обучения вы не станете мечтать о том, чтобы всадить в меня пулю, значит, я потерял хватку и мне пора на пенсию, цветы выращивать и картошку сажать. Предупреждаю сразу. Я буду вас ломать. Унижать, даже бить. И не из чувства собственной гадости, а потому, что получил вполне конкретный приказ – сделать из вас элиту. Диверсантов, способных решить практически любую боевую задачу. Так что, если кто-то не уверен в своих силах или в том, что сможет выдержать подобные испытания, пусть уйдёт сейчас. Скидок на пол я делать не стану. Признаюсь откровенно, в подобную команду женщины набираются впервые. Я всегда считал, что война не женское дело, но мне приказали взять вас, и я взял. Впрочем, вы сами выбрали службу, значит, скидок не будет. Скажу сразу, до конца обучения доживут не все. И не надо на меня так смотреть. Я сказал, доживут, но это не значит, что вас кто-то будет специально убивать. Но не все выдержат курс. Это совсем не просто. А теперь, если у кого-то есть вопросы, задавайте сейчас. Потом будет не до разговоров.
– Господин полковник, а куда делась предыдущая группа? – тут же влезла с вопросом одна из девчонок.
– Погибли, – коротко ответил Иевлев, не желая вдаваться в подробности.
Слишком свежа ещё была рана. Да и не та это была тема, которую он хотел бы обсуждать с этими кутятами. Но девчонку такой ответ не устроил. Чуть наморщив курносый носик, она сверкнула озорным взглядом и, немного подумав, ответила:
– Ходят слухи, что группа не погибла, а пропала без вести.
– Меньше слушайте досужие разговоры, – скривился Иевлев, но, помолчав, всё-таки ответил: – С этим делом всё очень запутанно. Могу только сказать, что расследование ещё ведётся. Так что, если что-то от кого-то услышали, не повторяйте, прежде чем не будете уверены в точности полученной информации. Ещё вопросы?
– Где мы будем жить? – спросил один из парней.
– Здесь. На базе. Жить, учиться, тренироваться. С этой минуты это ваш дом, класс и оживший кошмар. Вы его либо полюбите, либо возненавидите.
Убедившись, что вопросов больше нет, полковник передал группу своему помощнику и, развернувшись, отправился в кабинет, хромая сильнее обычного. Проводив его долгим взглядом, прапорщик, стриженный наголо бугай с плечами шире, чем обеденный стол, медленно прошёлся вдоль строя и, помолчав, гулким басом прогудел:
– Значит так, кутята. Ежели кто-то из вас ещё раз посмеет Палычу непотребные вопросы про пропавшую группу задавать, я этого любопытного собственными руками пополам сложу. А потом утрамбую и ещё раз сложу.
– Господин прапорщик. А вам не кажется, что вы разговариваете со старшими по званию? – не удержался один из лейтенантов от лёгкого хамства.
– Ты, кутёнок, здесь не лейтенант, а очередной курсант. А для меня так вообще сопливый мальчишка. Мое уважение ещё заслужить надо. А теперь, на-ле-во, шагом марш, – неожиданно рявкнул прапорщик, и лейтенанты, подчиняясь давно уже укоренившейся привычке, послушно затопали к зданию общежития.
Добравшись до длинного приземистого здания, лейтенанты быстро расселились по комнатам и, переодевшись в полевую форму, отправились за очередным инструктажем. Нужно было узнать распорядок дня и время работы столовой. Но к их вящему удивлению, вместо расписания их встретил всё тот же гигант прапорщик. Одарив каждого из молодых людей долгим, мрачным взглядом, он приказал им строиться перед входом и, не дожидаясь вопросов, решительно направился к дверям.
Растерянно переглянувшись, офицеры не спеша вышли из здания и, кое-как разобравшись с построением, выжидающе уставились на прапорщика. Выразительно посмотрев на часы, он медленно прошёлся вдоль строя и, кровожадно усмехнувшись, сказал:
– Похоже, вы, кутята, ещё не поняли, в какой суп угодили. Ну, так чтоб понятнее стало, кросс, пятнадцать километров, а потом, для развлечения, полоса препятствий. Наша.
– Что, прямо сейчас? – дружно ахнули лейтенанты.
– Нет, после дождичка, в четверг, – фыркнул прапор.
– Мы же только что прибыли, – растерянно пролепетала одна из девушек.
– И что? По этому поводу на базе должны банкет объявить? Напра-а-во! Бегом, марш! – рявкнул громадный садист, и лейтенанты покорно затопали в указанном направлении.
Несясь рядом со строем, прапорщик громовым голосом подгонял молодёжь, заставляя их наращивать темп. Непривычные к таким нагрузкам лейтенанты начали сдаваться уже после десятого километра. Кое-как преодолев указанное расстояние, они выползли на полосу препятствий и со стонами повалились на траву.
– А кто команду отдыхать давал. Бегом, – тут же раздался голос прапорщика, и лейтенанты с ужасом уставились на то, что он называл полосой препятствий.
Такой кошмар они видели только в компьютерных играх. Понимая, что многие препятствия они видят впервые и не знают, как к ним подступиться, прапорщик презрительно усмехнулся и, поправив ремень, скомандовал: