PQ-17 - конвой в ад
Шрифт:
Несколько моряков «Азербайджана» забрались в шлюпку и начали грести прочь от судна, когда неожиданно пулеметная очередь вспорола воду рядом с ними. Стреляла женщина. Другая женщина в мегафон крикнула им что-то и замахала рукой, приказывая вернуться. Гребцы остановились, однако новая пулеметная очередь поторопила их. Они вернулись к танкеру и поднялись на борт, чтобы помочь женщинам тушить пожар. Основную часть груза «Азербайджана» составляло негорючее льняное масло, а вовсе не нефть. Именно масло сейчас било в небо фонтаном. Так с помощью «добровольцев» капитан танкера сумел спасти свое судно. Спустя некоторое время замыкающие
Женщины на борту второго русского танкера «Донбасс» радостно махали кораблям сопровождения. Молодые и не очень, все они были одеты в длинные черные платья, поверх которых носили плащи до пят и зюйдвестки. Эти необычные фигуры надолго остались в нашей памяти.
"Ледбюри" и «Оффа» повернули в сторону, чтобы отогнать якобы замеченную подводную лодку. «Оффа» претендовал на уничтожение одного торпедоносца. Именно на этом корабле командир орудия «X» старший матрос Томми Фернс заставил свой расчет маршировать вокруг установки со швабрами на плече в то время, когда ожидалась первая атака. Из динамиков лились звуки бодрого марша, та еще картинка…
12 немецких самолетов были уничтожены наверняка — мы видели, как они тонут. Еще несколько самолетов были вероятно уничтожены. Многие получили такие тяжелые повреждения, что вряд ли дотянули до своих аэродромов в Норвегии. Но в любом случае наши претензии были более чем умеренными. «Уэйнрайту» засчитали пока только один самолет, который затонул на глазах у всех. Уничтожение еще 3 самолетов должен был подтвердить капитан. Эсминец покинул нас, чтобы вернуться к крейсерам. Его провожали радостные крики со всех ближайших транспортов и поздравления с отличной стрельбой с «Позарики». На это «Уэйнрайт» ответил: "Благодарю. Праздник выдался веселым". Позднее эсминец передал на «Уичиту»: "Мы устроили фейерверк, о котором столько говорили".
Было просто удивительно, что противник, использовав так много торпед, не добился большего числа попаданий. Счастье было на нашей стороне, однако при этом шкиперы транспортов проявили незаурядное умение, как и корабли сопровождения. Многие корабли побывали на волосок от гибели. «Оффа» умело уклонился от 3 торпед. Команда «Паломареса», который оказался прямо на пути атакующих на правом фланге конвоя, даже и не считала торпеды, прошедшие рядом с бортом корабля. На борту «Позарики» после боя нельзя было пройти по верхней палубе, заваленной стреляными гильзами. Можно привести одно любопытное свидетельство напряженной работы артиллеристов. Когда начался бой, заряжающий 102-мм орудия Чарльз Гуч примчался к орудию с мостика, где он нес вахту наблюдателем. Гуч был закутан до бровей — толстый свитер, куртка, шерстяная шинель, бахилы, длинный шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Когда бой закончился, он был раздет до пояса.
Потери на кораблях сопровождения были вызваны неосторожной стрельбой соседних кораблей. Например, на корвете «Поппи» наводчик 102-мм орудия получил пулю в задницу с шедшего по левому траверзу эсминца «Лимингтон». Однако наводчик обнаружил рану лишь после боя. «Поппи» пришлось несколько раз уворачиваться от торпед. В один напряженный
"Кеппел" едва избежал гибели, когда головной самолет рухнул в воду рядом с кормой эсминца. Моряки еще смотрели на место, где нырнул «Хейнкель», как вдруг увидели цепочку пузырьков, идущую прямо на корабль, более того прямо на артиллерийский погреб, над которым они стояли. Растерявшись, они просто стояли, не в силах двинуться. Матрос Гарольд Уильяме вспоминал, что в тот момент он гадал, на сколько же кусков его разорвет. Но прежде чем началась паника, корма корабля резко пошла вправо, и опасность исчезла. В бортовом журнале «Кеппела» все это не заняло и одной строчки: "Торпеда прошла за кормой".
Когда "Лорд Остин" выпустил последний снаряд, наш капитан спустился с мостика. Его голубые глаза горели от возбуждения, коротенькая борода задорно топорщилась.
Срываясь на крик, он сказал: "Это была хорошенькая драчка, не так ли?"
Да, драка действительно была неплохой. Многие из нас впервые побывали в настоящем бою, а потом наступила запоздалая реакция. Когда объятые пламенем самолеты падали в море, мы прыгали и кричали от радости, но теперь мы думали о людях, оказавшихся внутри этих клубков огня. Враги, злобные фашисты, которые хотели убить нас. Но все-таки это были люди, и надо признать смелые люди.
Конвой двигался дальше в идеальном порядке, оставив позади "Уильям Хупер" и «Нэйварино». Корабли сопровождения должны были затопить поврежденные транспорты. Мы потеряли 3 судна, однако мы отбили первую крупную воздушную атаку немцев. Последует ли новый налет? И что с подводными лодками? Смогли эсминцы отогнать их или нет? Нам предстояли еще 4 или 5 дней пути, и мы пока не знали, каковы наши шансы. Главной проблемой оставались боеприпасы. Мы уже израсходовали достаточно много. Если последуют новые мощные налеты, не кончатся ли снаряды слишком быстро?
"Кеппел" прорезал строй конвоя, и капитан 2 ранга Брум с удовлетворением отметил, что "все суда в полном порядке и выглядят еще более гордо, чем раньше. Я подумал, что все ясно ощутили — противник понял, что с PQ-17 ему не справиться. И это радовало". В своем дневнике Брум записал, что, по его мнению, конвой мог продолжать двигаться вперед, пока на кораблях не кончатся боеприпасы. Точно так же думал и коммодор Даудинг. И оба командира были уверены в успехе в тот момент, когда мы входили в Баренцево море.
"Кеппел" просигналил "Эмпайр Тайду": "Вы не могли бы стряхнуть преследователя?" Судя по всему, САМ-судно не получило это сообщение, так как «Харрикейн» не взлетел. Но в любом случае вечернее небо полностью очистилось, если не считать нескольких облачков. Немецкие разведчики вроде бы пропали. Но пока наблюдатели осматривали спокойное холодное море, в радиорубке началась суматоха.
Радистам кораблей сопровождения было ясно, что в воздухе носится нечто необычное, так как радиограмма Адмиралтейства имела пометку «OU» — "Особо срочно". Такое использовалось только в крайних случаях.