Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни»
Шрифт:
Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею.
Сопротивление христианина страстям должно простираться до распятия плоти со страстьми и похотьми (Гал. 5:24); оно должно простираться в избранных духовных борцах до пролития крови: «отдай кровь и прими Дух» (авва Лонгин). Только пострадавший плотию преста от греха (1 Пет. 6:1). Это значит: только злостраждущий по телу в вольных или в невольных подвигах способен противостоять греховным пожеланиям плоти, подавить и заглушить их в себе. Тело, упокоеваемое и лелеемое разнообразной негой и угождениями
Пострадавший и распявшийся за нас Богочеловек требует от учеников и последователей Своих, чтобы они подражали Его страданиям, чтобы пожертвовали всем временным для вечного, тленным для нетленного, чтобы были учениками и последователями Богочеловека самой жизнью.
Необходим подвиг для христианина; но не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Вышнего, освобождает его б л а г о д а т ь Святого Духа.
…Действие страстей, услаждающее человека плотского, тягостно, мучительно для человека духовного — возбуждает в нем сильнейшее отвращение. При малейшем появлении или возбуждении страсти бежит он от нее, как от хищного, лютого зверя, как от убийцы, бежит под покров молитвы, под покров евангельского учения, под покров Божий.
…Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждая его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу, содействуют его духовному преуспеянию. Зло, по премудрому устроению Божественного Промысла, содействует благому намерением неблагим — сказал это преподобный Макарий Великий.
Жестокий и тяжеловесный жернов стирает зерна пшеницы в муку, пшеницу соделывает способной к печенью из нее хлебов. Тяжкая борьба со страстями стирает сердце человека, сминает надменный дух его, заставляет сознаться в состоянии падения, опытно обнаруживая это состояние, — заставляет сознаться в необходимости искупления, уничтожает надежду на себя, переносит всю н а д е ж д у на Искупителя.
Должно веровать, что в п е р в о р о д н о м г р е х е заключается семя всех страстей, что мы родимся с наклонностью ко всем видам греха — и потому не должно удивляться проявлению и восстанию ни одной страсти, как чему–нибудь необыкновенному и странному.
По свойствам души и тела, по влиянию обстоятельств, в одном человеке действует и развивается с особенной силой одна страсть, в другом — другая: в ином заметна особенная наклонность к сребролюбию, в другом — объядение; один увлекается плотским вожделением, другой — жаждой суетных почестей. Не увлекающийся какой–либо страстью не должен думать, что нет в нем этой страсти: только не было случая к обнаружению ее. Постоянно должно быть готовым к противодействию всем страстям. В особенности должно бодрствовать против страсти преобладающей, проявляющейся чаще других страстей, наиболее беспокоящей человека.
Страсти, свойственные падшему естеству, различаются величайшим различием от страстей, усваиваемых произвольно каждым человеком. Сила вторых несравненно значительнее силы первых. Но покаяние, как всемогущее врачевство, преподаемое Всемогущим врачом — Богом, врачует человека, производящего употребить законно это врачевство, врачует со всей удовлетворительностью от всех греховных недугов.
Некоторые страсти служат началом и причиной для других страстей; таковы объядение, нега, развлечения, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства.
В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей: последствия их будут уничтожаться сами собой. Отрекшийся от телесных наслаждений, от человеческой славы, от любостяжания, от рассеянной жизни не будет предаваться гневу и печали, не обуят его ни гордость, беспрепятственно будет он шествовать по пути заповедей Божиих к спасению, к обширному Богопознанию, доступному для одних чистых сердцем.
Вождь всех страстей — н е в е р и е. Оно отверзает вход в душу и сребролюбию, и честолюбию, и скверным вожделениям, и гневу, и печали, и исполнению зол — отчаянию.
Вождь и дверь всех истинных христианских добродетелей — вера.
Страсти живут тайно в людях, проводящих рассеянную, невнимательную жизнь; по большей части они удовлетворяются ими, по большей части не примечаются ими, по большей части оправдываются, — часто признаются за чистейшие, возвышеннейшие добродетели.
Один истинный христианин, постоянно внимающий себе, поучающийся в законе
Господнем день и ночь, старающийся исполнять Евангельские Заповеди со всей тщательностью, может увидеть свои страсти. Чем более очищается и преуспевает, тем более страсти обнаруживаются перед ним. Наконец перед взорами ума, исцеленного Евангелием, открывается страшная пропасть падения человеческого. Христианин видит в себе падение человечества, потому что видит свои страсти. Страсти — знамение греховного смертоносного недуга, которым поражено все человечество.
В какое положение приводит христианина зрение страстей своих, своего падения? Приводит в плач о себе, в плачь горький, неутешный. Никакая земная радость не может остановить, прервать этого плача. Одна Божественная благодать останавливает его по временам, преподавая плачущему и растерзанному сердцу надежду спасения, духовное успокоение и небесное наслаждение, истекающие из мира Христова.
В какое положение приводит христианина открывшееся в нем действие страстей? — Оно восставляет его к усиленной брани против страстей. Подвижник Христов усугубляет свой молитвы, свой пост, свои бдения, свои коленопреклонения и, показуя умственно бедствия свои Богу, ходатайствует неизреченным сокрушением и болезнью сердца о помиловании. Аз же, — говорит божественный Давид, — внегда они стужаху ми, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится. Плача и сетуя тако смиряхся (Пс. 34:13–14).
Чем обнаруживаются страсти? Помыслами, мечтаниями и ощущениями греховными. Помыслы и мечтания иногда внезапно являются уму, иногда татебным образом подкрадываются к нему; подобно этому возникают и ощущения в сердце и теле. Греховные помыслы, мечтания и ощущения влекут к совершению греха на самом деле или, по крайней мере, к услаждению и пленению греховными помыслами, мечтаниями, ощущениями, к совершению греха в воображении и чувстве.
Подвижник Христов должен отречься не только от совершения греха делом, но и от совершения его в воображении и чувстве. Каждая страсть усиливается от услаждения ею, от исполнения беззаконных требований и представлений ее тайными душевными движениями. Страсть, исполненная на самом деле или насажденная в душу долговременным сочувствием ей и питанием ее, получает владычество над человеком. Нужно много времени, нужен кровавый подвиг, нужно особенное Божие милосердие, особенная Божия помощь, чтобы свергнуть иго страсти, принятой произвольно, получившей власть над человеком или от падения человека в смертный грех, или от преступного, произвольного наслаждения грехом в сокровенном душевном чертоге, посвященном Христу. 1. 522–527
Когда страсти овладевают человеком, тогда ум, лишенный своего владычества, служит угодливым и изобретательным слугой страстям для удовлетворения их лукавых, прихотливых, преступных требований. 2. 19
Святой Иоанн Лествичник назвал молитву матерью добродетелей, а смирение — губителем страстей. 2. 228
«Брат спросил авву Пимена: что мне делать со страстями, смущающими меня? Старец отвечал: «Будем плакать пред благостью Божией, доколе Бог не сотворит с нами Своей милости"». 6. 267