Практическая психология. Конт
Шрифт:
В желудке появилось неприятное ощущение горечи и пустоты, и она вдруг отчетливо осознала, что хочет есть. Вот и отлично! Где находится кухня Виктория знала точно, и надеялась, что какая — нибудь еда с вечера осталась. Ей даже в голову не пришло, что никого не удивило бы, если бы она приказала разбудить слуг и кухарок. Раз не спит господин, то и слугам спать не положено.
Огромная кухня тонула в темноте, лишь перед большой печью образовался подрагивающий островок красноватого света. Его давал открытый зев горнила, в глубоких недрах которого жадно пожирал сучковатые поленья яркий, жаркий огонь, рядом стояла железная
— Ой, — подпрыгнула девица, чуть не наступив на миску с яблоками. Она быстро одернула юбку, пряча под подолом стройные босые ножки, и осенила себя кругом Вадия. — Чтоб тебя духи защекотали! Перелякал меня до икоты!
Алан удивленно поднял брови. С ним здесь еще никто так не разговаривал. Девушка тем временем подожгла от печи лучинку и запалила толстую оплавленную свечу, которая сиротливо стояла на столе.
— Ты с дежурства сменился? Тетка Райка говорила, что мужиков после дежурства покормить надо. Счас я соберу тебя поснедать.
Она зашуршала в печурках, выставляя на шесток закопченные горшки. Конт с любопытством следил за ее действиями. Не такая уж она и юница, как показалось Виктории на первый взгляд. Вон как платье на груди трещит, да и вся фигурка ладная, налитая, и, проходя мимо, бедрами крутит весьма соблазнительно. Виктория улыбнулась, будь она настоящим мужчиной, точно бы не удержалась и хлопнула кокетку по упругой попке, и тут она поймала себя на мысли, что ей приятно смотреть на суетящуюся у печи девушку. И тело, словно только и ждало этих мыслей, тут же отреагировало легким напряжением внизу живота. Этого только не хватало!
— Как твое имя? — спросил конт, когда девица поставила перед ним полную тарелку теплой молочной каши и кусок вчерашнего мясного пирога.
— Светика, — широко улыбнулась девушка, присаживаясь напротив и подтягивая к себе корзинку с яблоками. Нож проворно замелькал в умелых пальчиках. — Я вчера из Корчей пришла, меня управляющая Нанни в наем на кухню взяла, за монету в десятницу, вот соберу на приданное да вернусь в веску.
— Жених дома остался? — полюбопытствовал конт, пробуя кашу. Сладкая, чем — то напоминает овсянку.
— Нет у меня жениха, — с тихим смешком ответила Светика, зыркая на мужчину из — под длинной светлой челки.
— Отчего у такой симпатичной девицы нет жениха?
Девушка располагала. Светловолосая, как большинство местных жителей, голубоглазая, курносая, с россыпью мелких веснушек на щеках и пухлыми губками, она словно светилась изнутри, вызывая у конта неосознанную улыбку.
— Женихов можно гроздями на яблоне развешивать, только замуж выходить не за кого, — хохотнула Светика. — Я, может, воинов люблю, а не весчан. — Она многозначительно посмотрела на конта и тотчас залилась румянцем, словно призналась в чем — то неприличном.
— Ну, если воинов любишь, то здесь от кавалеров отбоя у тебя точно не будет, — с улыбкой кивнул конт, меняя тарелку с недоеденной кашей на блюдо с пирогом.
— Ой, тоже скажешь, — махнула ножиком довольная служанка и ловко запустила огрызок в ведро с отходами. — Говорят, главное хозяину на глаза не попадаться, а то он страсть как до девиц невинных охоч. А ты конта нашего знаешь? — понизила она голос.
— Знаю немного. — Чуть не подавился конт, едва сдерживая смех.
— Наверное, красивый, как все благородные?
— Иногда бывает симпатичным, особенно когда выспится.
— Отчего же он не высыпается? — недоверчиво протянула девушка. — Он же конт! Знай себе спи, вкусности кушай да развлечения придумывай.
Эх, если бы это было так. Если бы это было так, ты бы уже выла со скуки, возразил внутренний голос.
— А расскажи, какой он — наш конт? — не унималась Светика. — А то бабы всякое бают.
— Интересно, что?
— Говорят, раньше в нем анчута жила, да брат Взывающий её из конта изгнал, когда тот болел. А еще рассказывают, — служанка перешла на заговорщицкий шепот, прикрывая в смущении рот ладошкой и подавшись вперед, — что конт тепереча до баб вообще не ходит, даже полюбовницу выгнал, зато со своего слуги глаз не сводит. А слуга у него кра — а–асивый, — мечтательно протянула она, — я его вчера как увидела, сразу решила, что только за такого замуж пойду, даже сердечко забилось, словно пичуга в силках, и мысли в голове такие сладкие, сладкие… Молочка подлить?
— И кто такие глупости рассказывает? — Неужели вновь Эльса? Конт протянул кружку.
— Дык сам Бертушка и сказал, — округлила глаза Светика. — Вчера, как вечерять сели, так девки у него начали про хозяина расспрашивать, он и сказал, что в мыльне конт на всех та — а–ак смотрел, особенно на него…
— Что — то я такого не помню… — пробормотал Алан и подумал: «— А может и смотрела, интересно же было. Но Берт, какое трепло! Ну погоди у меня, я тебе устрою голубую любовь, ты у меня на собственной шкуре теперь познаешь, что такое интерес конта». — Женщина в теле мужчины ехидно захихикала.
— Ой, ты же меня только не выдавай, — спохватилась Светика. — У нас в веске конта знаешь, как боятся?
Они еще поболтали о деревенской жизни, о парнях и девчатах, о незатейливых мечтах Светики — выйти замуж за воина или за слугу и самой остаться работать в замке, чтобы не возвращаться в веску к мачехе и отцу. Пока разговаривали, девушка успела перечистить яблоки и поставить греться воду. Виктория расслабленно откинулась на спинку лавки, тяжелая сытость требовала немедленно отправиться в кровать досыпать. Но минутки подаренного отдыха неумолимо приближались к нулю, пора было заниматься делами.
— Наелся? Тогда ступай, а то скоро тетка Райка придет, а у меня еще мука не просеяна, — нехотя прервала разговор Светика, ей тоже было скучно, да и что скрывать — симпатичный воин весчанке понравился, и она была бы не против продолжить знакомство.
Алан цапнул из миски несколько очищенных долек, за что получил легкий шлепок по руке и грозное замахивание печным совочком. В кухню вошла заспанная Райка, на ходу повязывая косынку. Увидев конта, она удивленно замерла, затем перевела подозрительный взгляд на Светику, внимательно осмотрела девушку с ног до головы и только не найдя в ее наряде никаких следов бурно проведенного времени поклонилась Алану.