Практикум
Шрифт:
— Это твои предки с дерева спустились, — огрызнулся Куракин. — Это кикиморы, глупые твари. Они бы до этого не додумались.
— Давайте обратно возвращаться, — заныла Светка. — Я уже ног не чувствую.
— Неженка, — фыркнула Катя.
— Слушай, ты, ведьма, задолбала. Еще хоть раз косо взглянешь в мою сторону…
— То что? — налились силой ярко-зеленые глаза Зыбуниной.
— Так, группа, прекратить ссору, — подал голос Куракин, однако девчонки так и стояли напротив друг друга, сжав кулаки. — Иначе я укажу все в отчете.
— Давайте дрязги оставим на потом, —
Та в ответ кивнула.
— Так, я тут главный, — шагнул вперед Куракин. — Зыбунина, выведи нас к городу.
Ведьма в ответ лишь усмехнулась, но уверенно пошла через лес. А мы за ней. Обратный путь утомил не меньше, чем поиск нечисти. К тому же боевой дух группы, несмотря на короткую схватку с кикиморами, был низок как никогда. Оно и понятно. Все понимали, что происходит нечто необъяснимое. И ни у кого не был ни малейших предположений, пытающихся объяснить происходящее. Что делать? Тупо, раз за разом, прочесывать лес. Вот только, если кикиморы обвели нас вокруг пальца, чего ждать от остальной нечисти?
Сейчас мы меньше всего напоминали ударную боевую силу из нескольких магов. Замерзшие, грязные, усталые. Будь у попелюхи хоть чуток мозгов, она напала именно в этот момент. Но, насколько я знал, проклятая старуха действовала, если так можно выразиться, по одной конкретной программе — найти, задушить. Именно поэтому ее вычисляли довольно быстро и не менее быстро обезвреживали.
Маги собирались засыпать, а город напротив, просыпался. Высыпали наружу сонные студенты. Но опять же, небольшими группами. Они толпились, курили, негромко переговаривались. Проскрипел тормозами старенький пазик с маршрутным номером «3», за заляпанными стеклами которого сидели люди с серыми, почти безжизненными лицами. Выбрался из подсобки дворник-азиат, скребя желтыми обломанными ногтями себя по щетине. Занесло же его сюда…
— Не нашли, касатики? — выпорхнула навстречу вахтерша.
— Вот, — продемонстрировал Куракин срезанные с диких кикимор уши. Сначала он хотел отрубить голову, но уж слишком много пришлось бы тащить «доказательств».
— Ой, нечто кикиморы? — сразу распознала мертвых существ вахтерша. — Вот ведь заразы. Но если они бесчинства учинили, то кто ребятишек похитил?
— Каких ребятишек? — нахмурился Куракин.
— Вчера с триста второй четверо с учебы не вернулись. Точнее, не ночевали. Я уж тут за всеми слежу. Не те девчушки, которые в загул уходят. Чует мое сердце, случилось что.
— Разберемся, — сказал Куракин, но его голос не внушал оптимизма.
— Что делать будем? — спросил Сергей, когда мы поднимались по лестнице.
— Спать. Усталый маг — легкая добыча. После обеда пойдем разыскивать этих пропавших.
Мысленно я протестовал. В случае с «потеряшками» каждая минута могла быть на счету. Но вся группа действительно смертельно устала. Толку от нас сейчас не будет никакого. Надо подремать хотя бы часа три.
После быстрого душа, благо, все студенты разошлись и нам удалось воспользоваться чужими секциями, чтобы не ждать Терлецкую, мы отправились спать.
Я даже додумать не успел. Уснул, стоило лишь веки прикрыть. Тем неприятнее было пробуждение. Точнее тормошение. Я разлепил глаза, в которые будто песок насыпали, и попытался сфокусироваться. К сожалению, получилось. Передо мной был ни много, ни мало Потапыч. Надо же, а я думал, что он со мной не разговаривает. Хотел как раз сегодняшним вечером у него прощения попросить.
— Вставай, хозяин, ну давай же, вставай.
— Потапыч, дай поспать!
— Нельзя спать, хозяин. Уходить надо. Погибнем все.
— Чего ты несешь?
— Предчувствие у меня. А потом отправился туда, где все дела и делаются. И встретил тут одну. Девчонка дрянь, молодая, да и характер дурной. Но то все от происхождения. Она все и сказала. Духи друг другу не врут.
Я пытался уловить в бессвязной речи Потапыча хоть что-то понятное, однако получалось с трудом. Банник словно ополоумел. Единственное, в чем он оставался убежден — нам надо срочно отсюда сваливать. И плевать на вызовы, задания и прочую белиберду.
— Потапыч, давай поспим, а потом уже поговорим.
— Вставай. Вставай. Сам все покажу, если меня не слушаешь.
Нет, Потапыч был однозначно не в себе. Глаза навыкате, волосы всклокочены и ведь это он трезвый. По крайней мере, алкоголем не пахнет. Или банник решил перейти на другие затуманивающие сознание вещества? В его-то возрасте. В любом случае, легче было послушаться банника, чем объяснить почему нет. Я принялся лениво одеваться, завистливо глядя на спящую группу. Почему одним все, а другим Потапыч?
Банник повел меня прочь из общаги, прямиком на мороз. Точнее, для меня-то погода нормальная, это для Потапыча она была сравнительно похода на Северный Полюс в одной футболке. Но мой приживала и не думал прятаться. Он лишь пересел с иглы моего неодобрения на мое же плечо. И теперь показывал, куда нам стоит держать путь.
Комсомольск ближе к центру города был не менее уныл, чем на выселках. Складывалось ощущение, что я перенесся лет на двадцать назад — потертые старые вывески, облупленные фасады, старенькие машины.
— Вот, — наконец ткнул взбудораженный Потапыч в одноэтажное здание.
— Городская баня номер один, — прочитал я. — Держу пари, второй тут просто не существует. Это и есть то место, где дела делаются?
— Пойдем, быстрее, быстрее, — поторапливал меня Потапыч, в подтверждении своих слов, ударяя пятками по груди. Тоже мне, нашел коня.
— Ну пойдем, — взялся я за массивную деревянную ручку.
Из крохотного окошка высунулась старушка. Но посмотрела сквозь меня, на скрипнувшую дверь. Ага, судя по всему, на всю группу наложили Отвод глаз. Видимо, так было дешевле. Интересно, что будут делать «оборонники», если нас действительно закинут в большой город?
— Туда, — повелительно указал банник.
— Потапыч, ты извини, но там вроде для женщин, — сверился я с табличкой.
— Иди давай. Нет там никого, кто с утра в баню ходит?