Шрифт:
1. ВВЕДЕНИЕ
Сначала несколько слов для тех людей, которые вообще не знакомы с проблемой, но открыли эту книгу. Я недавно встретил человека, который понял так, что индоевропейцы — это другое название цыган, которые родом из Индии, а сейчас живут в Европе. В этой книге речь пойдет не о цыганах, хотя и они — тоже индоевропейский народ. Вообще индоевропейцы — это все народы, которые говорят или говорили на индоевропейских языках.
Для любого носителя славянских языков очевидно родство его языка с остальными славянскими языками, например, украинского — с русским, болгарским или чешским. Все эти языки происходят от единого древнеславянского языка, иначе говоря, предки всех славян когда-то были единым народом, который говорил на древнеславянском языке. Затем славяне расселились по огромным просторам Восточной Европы и Балкан, общение между разными племенами почти прекратилось, они вошли в состав разных государств. И в результате когда-то
Подобное же родство связывает между собой романские языки, которые образовались из латинского языка — языка древних римлян. Это итальянский, французский, испанский, португальский, румынский и др. языки. Близки между собой английский, немецкий, нидерландский, шведский и другие германские языки. Соответственно, говорят о славянской, германской, романской, а также иранской и многих других языковых группах.
Современные языки обычно содержат очень много заимствованных международных слов, часто взятых из латинского или древнегреческого языка («география», «компьютер», «юрист» и т. д.). Но те, кто, скажем, знает русский и английский языки, могли заметить, что в этих языках похожи не только подобные международные термины, но и некоторые простые, явно ни у кого не заимствованные «народные» слова. Например, по-английски «молоко» будет milk, «сестра» — sister, число «три» — three и т. д. В XIX веке было неопровержимо доказано, что большинство языков Европы, Северной Индии и Ирана отдаленно родственны между собой. Т. е. славянские, романские, германские, индийские и ряд других языков вместе образуют индоевропейскую языковую семью. Причем известные нам древние индоевропейские языки (например, латинский язык и санскрит — язык древних священных текстов Индии) были куда более схожи между собой, чем современные. Это значит, что еще раньше где-то должен был существовать единый индоевропейский язык. Но когда и где конкретно? — В этом и состоит суть индоевропейской проблемы.
Иначе говоря, индоевропейская проблема — это проблема установления прародины индоевропейских народов, т. е. места и времени, в котором существовал народ — носитель древнего единого индоевропейского языка.
Данная работа — это попытка обобщения всего накопленного современной наукой материала по поиску прародины индоевропейских народов. Здесь заявлена претензия на такое решение данной проблемы, которое будет убедительным для большинства специалистов: историков, лингвистов и археологов.
Все дальнейшее доказательствр строится на трех изначальных постулатах, т. е. предположениях, представляющихся автору очевидными. Если не принять эти постулаты, то все последующее изложение потеряет свою логическую силу. Вот эти три постулата:
1) Принцип полноты и непротиворечивости. При решении проблемы прародины индоевропейцев необходимо рассмотреть всю совокупность доказанных фактов и всю совокупность логических аргументов. И полученное решение должно непротиворечиво интегрировать все исторические факты в рамках целостной концепции. Этот принцип, по сути, банален, но все же его необходимо было четко оговорить «в условиях задачи».
2) Индоевропейцы некогда существовали как единый этнос, т. е. совокупность местных общин, проживающих на смежной территории, говорящих на едином взаимопонятном языке, обладающих общими этническим самосознанием и культурой. Со временем отдельные племена этого некогда единого народа разошлись в разные стороны и утратили связь между собой. Они стали предками славянских, германских, балтийских, романских (италийских), кельтских, индийских, иранских, дардских, нуристанских народов, греков, армян, албанцев (иллирийцев), а также ряда древних народов, говоривших на ныне исчезнувших языках: анатолийских, тохарских, фракийских и др. Сейчас на индоевропейских языках говорит свыше половины всего человечества. Среди этих языков английский, немецкий, нидерландский, шведский, датский, африкаанс, французский, испанский, португальский, итальянский, румынский, каталанский, русский, украинский, польский, чешский, сербо-хорватский, болгарский, литовский, ирландский, греческий, албанский, армянский, санскрит, хинди, урду, бенгальский, ория, маратхи, гуджарати, синдхи, панджаби, ассамский, непали, сингальский, цыганский,
3) Прародиной индоевропейцев следует считать ту территорию, на которой они проживали непосредственно перед распадом своего единого этноса. Естественно, до разделения на отдельные племена — родоначальники будущих языковых групп индоевропейский этнос как единое целое мог пройти еще долгий и извилистый путь, как во времени, так и в пространстве. Это доказывается хотя бы распространенной сейчас ностратической теорией. Согласно этой теории предки индоевропейцев (носители прото– индоевропейского языка) когда-то отделились от носителей других ностратических языков (дравидских, картвельских, уральских, алтайских и др.) в районе ностратической прародины (определяемой нами на тех же принципах, что и прародина индоевропейцев) [см. рис. 1]. Иными словами, в еще более древнюю эпоху существовал общий народ-предок для всех этих языковых семей.
С. А. Старостин обосновал подобное же родство между языками т. н. сино-кавказской прасемьи. Она объединяет такие семьи языков, как китайско-тибетские, северо-кавказские, енисейские и на-дене (в Северной Америке). Это значит, например, что у чеченцев, китайцев и индейцев племени апачей некогда был общий предок. В подобную же аустрическую прасемью объединяют все языки Юго-Восточной Азии. Некоторые представители т. н. компаративистской лингвистики пытаются заглянуть еще дальше в глубь времен. Так, И. И. Пейрос привел список ряда совпадений между ностратическими, сино-кавказскими и аустрическими языками [288]. Еще больше совпадений между ностратическими и афразийскими языками (египетским, берберскими, семитскими, кушитскими и др.). Собственно, обосновавший ностратическое родство великий украинский лингвист В. М. Иллич-Свитыч относил афразийские языки к ностратическим [131].
Определение ностратической прародины и пройденного из нее исторического пути (путей) носителей протоиндоевропейского языка (языков) к своей последней, собственно индоевропейской прародине — это две отдельные увлекательные исторические проблемы. Но они не будут рассмотрены в данной работе.
Здесь следует напомнить, что «ностратическая» концепция с точки зрения лингвистики все еще остается недоказанной гипотезой. Так, А. Милитарев, один из лидеров компаративистов — сторонников ностратической концепции — утверждает: «Олег Мудрак привел убедительные доводы в пользу ностратического происхождения эскимосско-алеутских языков» [200, с. 10]. Компаративисты в своих работах широко используют метод глоттохронологии: определение степени родства языков по т. н. стословному списку наиболее универсальных и важных для жизни понятий, типа: идти, говорить, есть, человек, рука, вода, огонь, один, два, я, ты [286, с. 60, 78–87]. По этому списку любые «языки семей типа индоевропейской обнаруживают между собой 25–30 % совпадений» [287, с. 6]. Но по этому же методу «процент родственных слов между алеутским языком и эскимосскими языками оказался настолько низким (от 8 до 15 %), что говорить об их генетическом родстве не представляется возможным. По крайней мере, оно не может быть надежно доказано, поэтому до сих пор в силе остается традиционная классификация, согласно которой эскимосские и алеутский языки объединяются в единую «семью» лишь вследствие их географического соседства, близости культуры и на основе некоторых типологических признаков» [270; 271]. Итак, само существование эскимосско-алеутской семьи языков крайне сомнительно. Т. е. тот единый «эскалеутский» язык, которому приписывают еще более древнее родство с ностратическими языками, вероятно, вообще никогда не существовал.
А. С. Старостин отмечал [287, с. 7], что «процент совпадений между современными членами разных ветвей макросемей типа ностратической на уровне 5–9 %», т. е. еще гораздо ниже, на уровне «шума» древних заимствований или случайных совпадений (например, слово «женщина» по-английски будет woman, а на древнеяпонском womina). Из этого ясно, насколько еще более сомнительно существование ностратической прасемьи.
Н. Д. Андреев в противовес ностратической теории выдвинул концепцию «бореального» праязыка, последующими ветвями которого он считает только «раннеиндоевропейский», уральский и алтайский праязыки (без дравидских и картвельских). Причем время существования этого праязыка он относит к концу ледникового периода, т. е. эпохи палеолита, а время выделения из него «раннеиндоевропейского» — к эпохе мезолита [269, с. 35–39]. Его книга была издана в 1986 году Институтом языкознания АН СССР и выглядит не менее солидно, чем ностратическая теория, притом что применяемые им методы резко отличны.