Правая рука Дьявола

Данте Валентайн-3

Оригинал: Lilith Saintcrow «The Devil’s Right Hand»

В голубом хрустальном зале смерти.

Прозрачные кристальные души кружились вокруг меня. Я привыкла к этому – в конце концов, я же некромант – но одну душу я не видела среди них. Ни уникальные черты, которые я могла бы узнать, ни формирующуюся кристальную копию пшенично-золотых взъерошенных волос и голубых глаз.

Я искала его, и была рада, когда не нашла. Если он не здесь, значит, мы не встретимся.

Мой

взгляд упал на другую сторону моста, где стояла Смерть; его изящная собачья голова слегка наклонилась, приветствуя меня.

За моим богом стояла темная фигура, пламя потрескивало вокруг женских черт. Оранжевый свет окружал ее львиную голову. На мгновение поток огня и дыма ослепил меня; я подняла меч, защищаясь от энергии, которая могла сжечь меня до костей.

Последняя теория самая интригующая: что, если само Пробуждение было вызвано коллективной эволюцией человеческой расы. Талант псиона, до Пробуждения, считался ненадежным. Акт о Парапсихологах, давший псионам возможность развивать свои способности, не мог самостоятельно подсчитать появившиеся Таланты и магические способности, пока они не были закреплены законом – не смотря на громкие протесты Адрианских Фрименов.

Последствия теории коллективной эволюции четкое понятие, за которое ответственны другие умы. Древние изречения о демоническом вмешательстве в человеческий генетический код были поверхностны и обсуждались столько раз, что стали клише. Но любой Маги скажет вам, что воздействие демонического очарования на человека нельзя объяснить, кроме того, они помогали нашей эволюции, как они утверждают.

Первый закон при работе с демонами – это их собственническая натура. Демон скорее уничтожит объект своей любви, чем позволит ему убежать; в этом они похожи на людей. Второй закон очень важен: у демонов и людей разное представление о правде. Для демонов правдой может быть что угодно, помогающее достигнуть определенной цели или определенного завершения. Так появилась популярная шутка, что из адвокатов получаются хорошие Маги, в которую автор может верить. Но одно можно сказать точно, что ревности и обману мы, также, научились от демонов, или они переняли эту тенденцию от нас как болезнь – и последнее маловероятно, если учесть насколько древняя их раса…

– из Теории и Демонологии: Пособие для Маги.

Адриенна Спокарелли.

— Это тебе, — застенчиво сказал Джафримель. На мгновение его глаза вспыхнули зеленым огнем в угловатом руническом узоре, и снова погасли, став почти человеческими.

Я моргнула, взяла пакет. Он был тяжелый, завернутый в голубой сатин с широкой белой шелковой лентой, завязанной в бант. Я отодвинула большую книгу в кожаном переплете и потерла затылок, волосы тяжелой волной падали мне на плечи. Из-за долгого чтения и разгадывания кодов я не могла сфокусировать зрение, белый мрамор позади Джафримеля превратился в размытую полосу. Какое-то мгновение его лицо выглядело странно.

Затем я снова его узнала и вдохнула знакомый запах жженой корицы и мускуса. Знак на моем плече вспыхнул от его близости, знакомая сладкая боль, от которой перехватило дыхание. В комнате было темно, за исключением круга света от полно спектровой лампы-бра с зеленым абажуром.

— Еще один подарок? — Мой голос прошел через пересохшее горло, все еще поврежденное; я не волновалась о том, что буду звучать слишком тихо для него. Татуировка на моей щеке изогнулась, изумруд сверкнул зеленым,

приветствуя его.

— Конечно. — Джафримель дотронулся до моей щеки двумя пальцами, медленно посылая, даже низвергая, жидкий огонь вниз по моей спине. Его длинное черное пальто со стоячим воротником слегка шевельнулось, когда он выпрямился, неохотно убрал пальцы с моей щеки. — Самой красивой некромантке на свете.

Это меня рассмешило.

Лесть помогает везде, не так ли.

— Я думаю Гейб красивее, но у тебя есть право на собственное мнение. — Я потянулась, повернула голову назад, разминая затекшие мышцы. — Что это? — Пакет был размером с мою руку, от запястья до локтя, и по весу напоминал металл или камень.

Джафримель улыбнулся, его губы изогнулись и смягчились, его глаза темные с почти человеческой выразительностью. Ему это очень идет – он был ужасно мрачным, как всегда. Его взгляд был нежным и, как обычно, мое тело наполнилось странным теплом. Я посмотрела на пакет, дотронулась до ленты.

Последним подарком была хорошо сохранившаяся копия «Девяти Порталов Ада» Перезревертова, в превосходном кожаном переплете, написанная в старой Венеции около тысячи лет назад – и пролежавшая нетронутой с тех пор. Дом тоже был подарком, белоснежная мраморная вилла на окраине Тосканы. Я сказала, что устала от путешествий и, однажды ночью, за ужином, он подарил мне ключ от дома.

Меня окружала темнота библиотеки, больше не работала ни одна лампа. Теперь, когда я оторвалась от исследований, мне не нужно было прислушиваться, чтоб услышать шаги в коридоре – прислуга и повара, охранная сеть вокруг дома гудела, все так, как должно быть.

Почему мне было так тревожно? Если бы я себя не знала, я бы сказала, что моя нервозность – это предупреждение. Предчувствие, мой небольшой дар предвиденья, работает постоянно.

О боги, только не это. Сейчас у меня есть все, чего можно только желать.

Я снова потерла глаза и потянула шелковую ленту, скользящую между пальцами. Еще один зевок сорвался с моих губ. Я расшифровывала коды целых три дня и скоро мне надо будет выпустить пар.

— Тебе не стоило дарить мне… о боже…

Сатин упал, показывая статуэтку женщины с головой льва, сидящей на троне, из идеального сияющего обсидиана. Солнечный диск вокруг ее головы был сделан из чистого золота и сиял в тусклом свете. Я издала восторженный вздох.

— О, Джафримель. Где ты…

Он сел в кресло напротив меня. Из-за мягкого света от спектральной лампы по его угрюмому лицу скользили тени, делая зеленый огонь в глазах похожим на искры костра. Искры в его глазах загорались всегда, когда он смотрел на меня.

— Тебе нравится, Данте? — Обычный вопрос, как будто он в этом сомневается.

Я взяла ее в руки и почувствовала неровности на гладком камне. Как и все его подарки, она была безупречна. Забавное ощущение легкости у меня в груди уже стало привычным, но ничто не могло прогнать странное чувство.

— Она прекрасна.

— Я слышал, как ты звала Сехмет [1] . — Он вытянул свои длинные ноги, прямо как человек. Его глаза снова потемнели, взгляд коснулся меня, скользя по коже, словно лаская. — Тебе нравится?