Правда и ложь в истории великих открытий
Шрифт:
Благодать женщины заключается не в том, чтобы избавиться от родовых мук, а в том, чтобы вознести свое сердце к Господу и испросить милости и силы пережить эти муки. Я многократно был свидетелем того, как вознаграждалась такая вера, наделяя роженицу радостью, которую хлороформ дать не может.
Еще один английский автор, никому не известный Джордж Т. Грим, в своей публикации «Необоснованное применение анестезии при деторождении» (1849) писал, что, поскольку анестезия является одной из форм интоксикации, ее «следует рассматривать как преступление против законов Божеских и человеческих». Аналогичным образом американский врач Чарльз Мейгз отрицательно отнесся к «вмешательствам врача в действие естественных физиологических процессов, которые Божественная воля предусмотрела
Помимо этих примеров существуют только слова самого Симпсона о том, что ему кто-то противодействовал. В «Ответе на религиозные возражения» он писал:
Я знаю, что немало медиков разделяют эти самые возражения, отказывая своим пациентам в облегчении родовых страданий, искренне полагая, что использование полезных анестетиков для данной цели противоречит Писанию и религиозным воззрениям.
В той же статье Симпсон указывал на одного «дублинца», который настолько был против использования анестезии в акушерстве, что заставил Симпсона написать ему тот самый «Ответ…». В письме, которое Симпсон отправил в июле 1948 года Протерою Смиту, акушеру больницы Святого Варфоломея в Лондоне (первому акушеру, который использовал анестезию на территории самой Англии), он объяснял:
Здесь, в Эдинбурге, я уже не встречаю никаких возражений по этому вопросу, ибо и религиозные, и другие возражения против использования хлороформа среди нас уже не слышны. Но поначалу в Эдинбурге дела обстояли далеко не так: я сталкивался с большим количеством пациентов, религиозные воззрения которых не допускали его применения. Некоторые даже консультировались со священником. Однажды при встрече преподобный X. остановил меня и сказал, что он только что отпустил грехи больной, которая воспользовалась хлороформом во время родов, чтобы избежать страданий, но с тех пор страдает оттого, что ей кажется, будто она совершила что-то непотребное и грешное. До настоящего времени лишь некоторые священники громко выступают против хлороформа. Я недавно видел письмо, написанное неким священником своему другу-медику, в котором он объявляет, что хлороформ — это (я цитирую его собственные слова) «приманка Сатаны, который таким образом хочет прельстить женщин, но в конце концов лишь огрубит общество и лишит Господа наших взываний к Нему о помощи в минуты тяжких испытаний».
Примечательный факт: Симпсон не говорит о том, что только рождение принца Леопольда заставило общественность замолчать. Судя по его словам, сколь-нибудь заметное противодействие закончилось через год с небольшим после внедрения нового метода.
Самое удивительное заключается в том, что все обнаруженные письменные возражения против анестезии исходили не от священников, а от медиков. Из этого следует сделать вывод, что представления о глубоком конфликте между религией и наукой здесь являются по большей части мифом. В середине XIX века наблюдалось евангелическое возрождение на всех Британских островах и в других странах, и оно затронуло людей разных профессий. Но даже если все было именно так, то Парк, Грим и Мейгз составляли исключительное меньшинство в своей профессии. Общего сопротивления использованию анестезии в акушерстве среди их профессионального сообщества не было. Нет и свидетельств того, что одновременное внедрение анестезии в Европе вызвало хоть какое-нибудь сопротивление со стороны медиков.
Создается впечатление, что против работ Симпсона не возражал никто, даже Церковь. Поэтому, дабы создать видимость сопротивления, ему нужно было придумать врагов анестезии, — реальных-то врагов не существовало. «Дублинец», которого Симпсон упоминает в «Ответах на религиозные возражения», впоследствии был идентифицирован как профессор Уильям Монтгомери. Узнав о том, как его представил Симпсон, Монтгомери тут же заявил, что никогда не возражал, да еще с точки зрения религии, против облегчения страданий рожениц. В письме по случаю Рождества, написанном Симпсону 27 декабря 1847 года, он негодовал:
Вы говорите, что Вас заставило написать «Ответы» то, что я якобы публично отстаивал «религиозные возражения» и с кафедры заявлял, что Вы действуете не по-христиански… Но я никогда ни публично, ни в частной беседе не высказывал так называемых «религиозных возражений» против анестезии при родах, а, наоборот, всегда выступал против них.
В более поздней статье, опубликованной престижным «Дублинским ежеквартальным журналом медицинской науки», Монтгомери недвусмысленно заявил, что он «не придавал никакого значения тому, что называется религиозными возражениями против использования этого лекарственного средства». Другими словами, основное свидетельство Симпсона о конфликте в связи с использованием анестезии граничило с клеветой.
Когда Симпсон говорил в «Ответах на религиозные возражения» о сопротивлении анестезии со стороны клерикальных кругов, он ссылался только на «немногих священников». Это ни в коем случае не означает, что христианская церковь восстала против использования анестезии в акушерстве, обрушившись на нее всей мощью эдиктов, булл и декретов. На самом деле Фарру удалось обнаружить в британских и американских религиозных журналах лишь семь упоминаний анестезии при родах. Причем, ни в одной из публикаций не было критики в адрес лично Симпсона, а в пяти публикациях использование эфира и хлороформа во время родов всячески поддерживалось.
Преподобный Томас Чалмерс был заметной фигурой в Шотландии — его воспринимали как авторитетного религиозного деятеля и одного из главных толкователей религиозной ортодоксии. В 1847 году Чалмерса попросили написать статью для «Норт Бритиш ревю» о богословских аспектах анестезирования. Судя по всему, он отнесся к этой просьбе серьезно. Как вспоминали современники, он «простоял молча минуту или две, а потом добавил: „Если найдется хотя бы пара завалящих богословов, которые всерьез выступят с отрицательным мнением по данному вопросу, я советую их не услышать“. Так, у нас есть один из высших сановников Шотландской церкви, который даже слыхом не слыхивал о бурном споре, участником которого он якобы являлся. У нас есть также письменное свидетельство преподобного Чарльза Кингсли из Оксфордского университета. Обладавший недюжинным литературным талантом, Кингсли был еще и очень авторитетным богословом и историком. Примерно в 1852 году некий аристократ обратился к нему с просьбой высказаться по вопросу об анестезии в акушерстве. Ответ был таков: „Я не могу без смеха воспринимать известный предрассудок, будто родовые муки даются как наказание за грехопадение“».
И Чалмерс и Кингсли относились к либеральным богословам, поэтому их взгляды, вероятно, были нетипичными. Искать абсолютных доказательств существования консерваторов, имевших противоположное мнение, трудно — конечно, с их стороны могли быть возражения, но они никогда не облекались в письменную форму. Судя по всему, участие Симпсона в пресловутой войне между наукой и богословами либо не имело последствий, либо вообще было чьей-то фантазией. Похоже, даже самые реакционные церковники не считали нужным вступать в эту борьбу. Джеймс Янг Симпсон держал оборону от атак, которые сам же и выдумывал.
Если лишь небольшое количество медиков и «завалящих богословов» было озабочено использованием анестезии при родах, почему тогда у Симпсона возникло представление о том, что он находится в осаде? Чтобы вообще все запутать, скажем, что в 1848 году появилась еще одна публикация в защиту использования хлороформа в акушерстве. Публикация имела длинное название: «Писание говорит в пользу уменьшения родовых мук с помощью хлороформа и других анестетиков». Ее автором был Протероу Смит, последователь Симпсона в Англии, с которым тот состоял в интенсивной переписке. Смит тоже начал что-то наподобие войны. Достаточно многословно убеждая, что использование хлороформа разрешено Библией, он, похоже, не предполагал обратной реакции. К 1948 году, как совершенно ясно, споры, если они даже существовали, давно прекратились. Поэтому объяснить, почему Смит прибег к печатному слову, еще труднее, чем объяснить появление «Ответов на религиозные возражения» Симпсона. Очевидна лишь одна вещь. Чьи бы интересы ни представляли их последователи, сами Симпсон и Смит не стремились отстаивать дело позитивистской науки перед лицом закосневшей и анахроничной, как им казалось, религии. Никто из них не разделял убеждений Томаса Гексли и Джозефа Хукера. Наоборот, чтобы понять, почему эти люди подняли вопрос о религиозных возражениях, следует помнить, что все это время они оставались убежденными христианами и регулярно посещали церковь.