Правда и неправда о семье Ульяновых
Шрифт:
И вся бы эта предыстория замялась, если бы не страстный нрав Марии Александровны. Она и в Симбирске не отличалась строгим поведением, и хотя сексуальная жизнь с Ильей Николаевичем у нее сложиться никак не могла, она родила еще четырех детей, неизвестно от каких отцов.
Можете представить, каково было детям Ульяновых в гимназии. В маленьком городке все сразу становится известным, и мальчишки дразнили своих сверстников Ульяновых: припоминались и мамочка, и царь, и Илья Николаевич. В конечном счете, все это отрицательно повлияло на Александра: он вырос очень озлобленным с желанием во что бы то ни стало шлепнуть папочку. С этими планами он и отбыл в Петербург на учебу. Остальное все организовала охранка. Как в наше время спецслужбы организовали Народный фронт и другие демократические организации. Там в те далекие времена
Как только Мария Александровна узнала, что сын арестован за покушение на царя, она сразу же поехала в Петербург и явилась к Александру III. Удивительное дело: ни один источник не поражается тому, что никому не известная бедная симбирская дворянка без всяких проволочек попадает на прием к царю! (Впрочем, историки никогда не удивлялись и тому факту, что даты рождения двух первых детей Ульяновых предшествуют дате свадьбы Ильи и Марии.) А Александр III принял свою старую пассию сразу, и они вместе посетили Сашу в крепости. Царь простил «цареубийцу», пообещав дать ему княжеский титул, записать в гвардию. Но Сашенька оказался с характером, он сказал все, что думает об обоих своих родителях. И пообещал им, что как только очутится на свободе, предаст гласности всю их бесстыдную историю и обязательно швырнет бомбу в папочку! Поэтому на свободу Александра Ульянова так и не выпустили, а отправили в психушку, где он своей смертью умер в 1901 году. Историки не сходятся на способах казни, но казни никакой не было.
НП: А откуда у вас такая ошарашивающая информация?
АК: Это тоже особая и интересная история. У ее истоков стоит Мариэтта Шагинян. В 70-х годах эта писательница писала книгу о Ленине и получила доступ к архивам. Видимо, хранители архивов сами не знали, что спрятано в бумагах за семью печатями. Когда Мариэтта Шагинян ознакомилась с бумагами, она была потрясена и написала докладную записку Леониду Ильичу Брежневу лично. Брежнев познакомил с этой информацией свой круг. Суслов три дня лежал с давлением и требовал расстрелять Шагинян за клевету. Но Брежнев поступил иначе: он вызвал Шагинян к себе и в обмен на молчание предложил ей премию за книгу о Ленине, квартиру и т.д. и т.п.
НП: И Шагинян ведь действительно получила какую-то премию за книгу о Ленине?
АК: Да, она получила Ленинскую премию за книгу «Четыре урока у Ленина». А записку засекретила, и она лежала в архиве Центрального комитета партии. Когда я прочел в архиве эту записку, мне захотелось увидеть и сами архивные материалы. И я запросил копии. Все именно так и было…
Вот такая классическая небылица, в которой смешиваются некоторые реально существовавшие факты и события с безудержной фантазией на почве якобы ненормальных сексуальных отношений героев. При этом автор указывает, что документы, которые подтверждают столь сногсшибательную сенсационную информацию, он, как Мариэтта Шагинян, видели их в архиве ЦК партии, но представить их общественности не может, так как не получил запрошенные копии.
Версия Инессы Арманд и ее красочное развитие журналистом А.П. Кутеневым не выдерживают никакой критики и не имеют ничего общего с действительными фактами, которые подтверждаются метрическими книгами и ревизскими сказками.
Во-первых, в семье Ульяновых первой родилась девочка Анна в 1864 году, а через два года мальчик Александр. Родители их расписались в 1863 году, и об их браке имеется запись в церковной книге. На этом можно было бы остановиться, так как высказаны против чрезвычайно важные аргументы. Версия Кутенева никак не вяжется с действительностью. Подводят даты.
Но хочется продолжить разоблачение фальсификации.
Во-вторых, Мария Александровна Бланк никогда не была фрейлиной. По понятиям А.П. Кутенева фрейлины были куртизанками и переходили от одного великого князя к другому, пока не появлялись дети (бастарды), и фрейлин удаляли из светского круга, пристраивая даже за мещан.
На самом деле фрейлины являлись служащими, как чиновники в министерствах, при Императорском дворе. Всего существовало пять уровней штатных женских должностей: обер-гофмейстерина, гофмейстерина, статс-дама, камер-фрейлина и фрейлина. Эти чины представлялись представительницам знатных дворянских фамилий. Примерно треть фрейлин принадлежала к титулованным фамилиям: Голицыны, Гагарины, Щербатовы, Трубецкие,
В 1826 г. Николай I четко определил число фрейлин при каждой великой княжне, и их количество достигло 36 человек. Многие из них постоянно находились при дворе (часто и проживали там). Для приема девушек во фрейлины был установлен негласный возрастной ценз, ориентированный на 15–18 лет, то есть тот возраст, когда девушки выходили «в жизнь» из закрытых учебных заведений. Главным «поставщиком» фрейлин являлся столичный Смольный институт, учрежденный в 1764 г. повелением Екатерины II. Кроме этого, девушки и их семья должны были обладать безупречной репутацией. От фрейлин требовалось безукоризненное знание придворного этикета. Как правило, эти знания получали девушки в институтах благородных девиц. Само присвоение фрейлинского звания считалось высокой монаршей милостью, которая оказывалась отличившимся на службе родителям или в силу их знатности.
Главной обязанностью штатной фрейлины являлось суточное дежурство при своей хозяйке, в течение которого ей приходилось выполнять множество неожиданных поручений. Фрейлины сопровождали хозяйку на всех приемах и торжествах, развлекали гостей, и даже ночью выносили горшок за хозяйкой.
Знаком отличия штатных фрейлин были золотые, украшенные бриллиантами шифры (вензеля императриц или великих княгинь, при которых они состояли), носившиеся на банте из Андреевской голубой ленты на левой стороне груди. Знаки эти могли надеваться и не на парадное платье. Шифр для фрейлин считался большим отличием, дающим чин, равный чину супруги генерал-майора.
Едва ли не основным преимуществом фрейлин была возможность выхода замуж, так как при дворе можно было найти наиболее выгодного, знатного и богатого жениха. После выхода замуж фрейлины автоматически покидали придворную службу. При этом императрица награждала невесту хорошим приданым — наличными деньгами, драгоценными вещами, платьем, кроватными и постельными уборами, галантерейными предметами на сумму от 25 до 40 тысяч рублей и образом святого новобрачной в дорогом окладе. В некоторых случаях сама свадьба праздновалась во дворце: так, фрейлина цесаревны и адъютант цесаревича Александра III в 1880 г. праздновали свадьбу в Аничковом дворце. Но даже в отставке фрейлины сохраняли право быть представленными императрице и приглашались на большие балы в Большом (Николаевском) зале Зимнего дворца вместе с мужьями, «независимо от чина последних».
Вернемся к Марии Александровне. В 1841 году она вместе с семьей покинула Петербург, и затем переезжала из Перми в поселок Юг, оттуда в Златоуст. В 1847 году, когда Марии было 12 лет, Бланки приобрели имение Кокушкино. Никаких данных, что Мария была оправлена в Петербург и каким-то невероятным способом в нарушении всех принятых правил устроена во фрейлины, нет. Исключения из правил были. Попадали во фрейлины девушки и из не высокородных семей. Так, например, Прасковью Арсеньевну Бартеневу случайно «увидала императрица Александра Федоровна, и не только увидала, но услышала ее голос». Императрица была поражена, - Прасковья обладала редким по красоте и силе голосом «металлического» тембра и обширного диапазона. Исполнение ее отличалось высоким вокальным мастерством и музыкальной культурой. Репертуар включал романсы русских композиторов, русские народные песни, а также арии из опер итальянских композиторов. В 1830 г. она исполнила впервые. романс «Соловей» А. Алябьева на московскому балу в честь известной певицы Г. Зонтаг. Красота и проникновенность пения Бартеневой вызывали восхищение слушателей, что нашло отражение в творчестве её современников - поэтов и композиторов. Она была знакома с А. С. Пушкиным (с 1832). Лермонтов посвятил певице новогодний мадригал: