Правда о врагах народа
Шрифт:
Председатель сообщил также, что в новом суде, как суде народном, помимо обвинителей, защитников, свидетелей может выступить любое лицо из публики – как на стороне обвинения, так и на стороне защиты. Далее Чарковский разъяснил, что революционный суд может применять в качестве наказания лишение политических прав, лишение свободы на срок от одного года до 20 лет, а в особых случаях приговаривать к пожизненному заключению и лишению всех прав.
После этого председатель суда призвал присяжных заседателей при рассмотрении дела быть внимательными и беспристрастными, судить по совести и потребовал от них торжественного обещания выполнять эти указания. Народные представители торжественно обещали судить по совести.
Рассмотрение дела по существу
Слово получил подсудимый, в прошлом адвокат. Прежде всего он стал критиковать порядок судопроизводства в новом суде, заявив, что он не соответствует общепринятым судебно-правовым нормам. По его делу не производилось предварительного расследования, и поэтому он только на суде, из речи обвинителя, узнал, в чем его обвиняют. Однако Доррер вынужден был признать, что, хотя по его делу не велось формального следствия, тем не менее он, как юрист, понимает, в чем его обвиняют.
– Меня обвиняют в том, что по заранее обдуманному заговору я выступил против интересов народа, – сказал Доррер.
Отвергая это обвинение, подсудимый объяснил, что он был лишь помощником генерального комиссара Коровиченко, который управлял краем единолично, на правах наместника. Все решения, которые привели к вооруженному столкновению, Коровиченко принимал сам. С некоторыми из этих решении он, Доррер, якобы не был согласен.
– Если меня обвиняют в содействии кровавому столкновению, – заявил он, – то я это отвергаю, если же меня обвиняют в том, что я боролся с большевизмом, то это правда…
Судебное разбирательство происходило 3 – 5 декабря 1917 г. при активном участии всех присутствовавших на процессе – обвинителей, защитников, присяжных заседателей, свидетелей, вызванных судом, и лиц, пришедших на суд по собственной инициативе. Все они горячо обсуждали обстоятельства дела.
Председатель суда И. В. Чарковский сдерживал страсти, разгоравшиеся на суде, призывал стороны избегать острой полемики, чтобы не оказать давления на присяжных. Вместе с тем суд детально, с полной объективностью выяснял и устанавливал точные данные о конкретных преступлениях подсудимого.
После допроса свидетелей председатель суда снова предоставил слово обвинителю И. С. Тоболину. Обращаясь к присяжным, Тоболин призвал их вынести решение о виновности Доррера, игравшего роль «первой скрипки» при Коровиченко.
Далее с защитительной речью выступил сам подсудимый, который пытался изобразить свою деятельность как деятельность, направленную «на пользу обществу».
Защитники Штейн и Шерман просили о снисхождении к подсудимому.
В своем последнем слове подсудимый Доррер заявил, что он понял теперь:
Суд удалился на совещание для выработки вопросов, на которые должны были ответить присяжные. Вопросы были обсуждены сторонами, окончательно сформулированы и переданы присяжным. После полуторачасового совещания присяжных были оглашены их ответы на следующие вопросы:
На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал обстрелу революционных солдат крепости, ответ присяжных гласил: «Нет, не виновен». На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал разоружению 1-го и 2-го Сибирских полков, зная, что это может вызвать кровопролитие, присяжные ответили: «Да, виновен, но заслуживает снисхождения».
На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал вооружению антисоветских групп гражданского населения Ташкента, присяжные пришли к выводу: «Нет, не виновен».
Затем суд удалился на совещание для вынесения приговора, и через час председатель суда объявил:
– Временный революционный суд, рассмотрев дело о Георгии Иосифовиче Доррере, определил: подвергнуть Доррера лишению свободы на три года и четыре месяца с лишением политических прав на тот же срок.
Весною 1919 г., когда белогвардейский «Северный корпус» под командованием генерала Родзянко готовился в Эстонии к наступлению на революционный Петроград, в тылу советских войск Петроградского фронта стали совершаться диверсионные акты. Налицо была и открытая измена. В. И. Ленин придавал серьезное значение этим фактам, полагая, что здесь действует антисоветская организация, имеющая связь с наступающими белогвардейскими войсками. В обращении к народу 31 мая 1919 г. В. И. Ленин и Ф. Э. Дзержинский призывали:
«Смерть шпионам!
Наступление белогвардейцев на Петроград с очевидностью доказало, что во всей прифронтовой полосе, в каждом крупном городе у белых есть широкая организация шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройства восстаний в тылу, убийства коммунистов и выдающихся членов рабочих организаций…
Все сознательные рабочие и крестьяне должны встать грудью на защиту Советской власти, должны подняться на борьбу с шпионами и белогвардейскими предателями. Каждый пусть будет на сторожевом посту – в непрерывной, по-военному организованной связи с комитетами партии, с ЧК, с надежнейшими и опытнейшими товарищами из советских работников».
12 июня командный состав форта «Красная Горка» во главе с комендантом форта, бывшим поручиком Неклюдовым, спровоцировал часть гарнизона на мятеж. Одновременно бунт вспыхнул на фортах «Серая лошадь» и «Обручев». Мятежники открыли огонь по Кронштадту, требуя, чтобы и кронштадтцы присоединились к ним, сдали крепость врагу.
Произведенным позже расследованием, которым занимался Особый отдел ВЧК, было установлено, что мятеж готовился подпольной военной организацией, связанной с английской шпионской сетью. Эта организация распространяла свои действия на Кронштадт, Ораниенбаум, форт «Красная Горка», Красное Село и, по показанию члена организации А. М. Анурова, строилась на конспиративных началах: одному члену было известно не более трех других членов организации, передача сведений происходила устно. Ближайшей своей задачей организация ставила подготовку мятежей на важнейших подступах к Петрограду – в Кронштадтской крепости, на фортах «Красная Горка», «Обручев» и других с целью сдачи их белогвардейским армиям, наступавшим на Петроград. Начало восстания увязывалось с военными действиями белогвардейских армий и приурочивалось к моменту приближения их к Петрограду. В частности, предполагалось начать выступление с «Красной Горки», мятеж на которой должен был послужить сигналом для других фортов и Кронштадта. В случае нежелания какого-либо форта присоединиться к мятежу предполагалось обстрелять его с «Красной Горки».