Правда варварской Руси
Шрифт:
Хмельницкий направил к царю Бурляя и Мужиловского, писал в грамоте: «Шире о всем словесно предреченные посланники наши твоему царскому величеству подлинно скажут». А «словесно» они везли просьбу о помощи «думою и своими государевыми ратными людьми» и о принятии Украины под покровительство. Но еще до того, как посольство добралось до Москвы, Алексей Михайлович начал мобилизационные мероприятия. В армии было уже 15 полков «нового строя». Благоприятствовала и внешнеполитическая ситуация — в Швеции вспыхнули крестьянские восстания, и за западную границу можно было не опасаться. 19 марта по уездам были разосланы грамоты с приказом всем стольникам, стряпчим, московским дворянам к 20 мая быть в столице на конях «со всей службой» — с поместными воинскими отрядами. 23 марта был
Последовали очередные указы о наборе в них. Кроме всяких «племянников» и «захребетников» теперь призывали «даточных людей» — по 1 человеку со 100 крестьянских дворов из монастырских, церковных владений и из поместий, оставленных на прокормление престарелым дворянам, их вдовам и детям (т. е. тех, кто сам не нес службу). Родес доносил, что «полковнику Бухгофену было объявлено быть готовым со своим полком в поход, чтобы он мог, когда ему будет выдан приказ, тотчас выступить». А старому генералу Лесли, ветерану Смоленской войны, была поручена ревизия запасов пороха, и «теперь на всех пороховых мельницах усиленно работают». В Германию и Голландию поехал купец Виниус — закупить дополнительно порох и фитили для стрелкового оружия, «навербовать и принять хорошее число иностранных офицеров». Но уже вступили в строй и русские капитаны, поручики, прапорщики. Просьбы, переданные Бурляем и Мужиловским, в Москве выслушали благосклонно. И к Хмельницкому поехало посольство Матвеева и Фомина с положительным ответом.
А на Украине события развивались своим чередом. Чарнецкого встретило под Монастырищем войско Богуна, разбило и прогнало. Однако тут же обозначилась другая опасность. Альянс Хмельницкого с Молдавией обернулся для него не выигрышем, а крупной ошибкой. Потому что мелкие подунайские государства постоянно грызлись друг с другом, при дворах там беспрерывно зрели интриги. И польская дипломатия этим воспользовалась, активизируя врагов Лупула. Валашский воевода Бессараб и трансильванский князь Ракоци организовали в Молдавии заговор, который возглавил Георгица, один из приближенных господаря. Соседи послали ему войска, и он произвел переворот. Лупул бежал к Хмельницкому. И гетман вместо того, чтобы сосредоточить Все силы против Польши, вынужден был выручать родственника. В апреле отправил в Молдавию Тимоша с 20 тыс. казаков, а следом выступил сам с большим войском. Но Тимофей был хорошим воякой, без помощи отца разгромил Георгицу и восстановил тестя на престоле. А Богдан, постояв в Подолии, вернулся в Чигирин. Где его уже ждали Матвеев и Фомин с долгожданной вестью. Впервые, хотя пока лишь на словах, уведомили, что царь склонился принять Украину в подданство.
Тем не менее, Москва еще не отбросила путь мирного урегулирования. В Польшу прибыло посольство князя Репнина-Оболенского. Он начал с прежних претензий о пропусках в титуле царя, о «бесчестных» книгах, потребовал казнить шляхтича, который в Варшаве демонстративно высказывал оскорбления в адрес Алексея Михайловича. Но паны к подобным придиркам успели привыкнуть и отмахнулись от них. После чего Репнин вдруг ошарашил их ультиматумом: «Великий государь, его царское величество, для православной христианской веры и святых Божиих церквей сделает брату своему, королевскому величеству, такую поступку, что велит отдать вины людям, которые объявились в прописке с государевым именованием, если король и паны рады успокоят междоусобие с черкасами, возвратят православные церкви, которые были оборочены под унию, не будут впредь делать никакого притеснения православным и помирятся с ними по Зборовскому договору».
Но и ультиматум уже не подействовал. Поляки отказались даже рассматривать такие условия примирения. Напротив, Репнин узнал о решении вообще искоренить украинцев и православную веру. Тогда он прервал переговоры и объявил, что великий государь «будет стоять за свою честь, сколько подаст ему помощи милосердный Бог». Однако и эту, предельно откровенную угрозу, в Варшаве явно недооценили. Король выступил к Каменец-Подольску, где формировалось 60-тысячное наемное войско и собиралось шляхетское ополчение.
А Алексей Михайлович 28 июня провел смотр своим полкам на Девичьем поле и послал к Хмельницкому стольника Лодыженского, который повез уже официальную грамоту: «И мы, великий государь… изволим вас принять под нашу царского величества высокую руку… А ратные наши люди по нашему царского величества указу збираютца и ко ополчению строятца». На Украину прибыли отряды донских казаков Сергеева и Медведева. Донцы рейдировали и по степям, отбили у татар большую партию пленных украинцев. Им выделили охрану под командой Семена и Максима Федоровых, которая сопроводила освобожденных до Киева.
Ян Казимир планировал сокрушить Украину ударами с трех сторон. Литовский гетман Радзивилл получил приказ наступать вдоль Днепра на Киев. А с Валахией, Трансильванией и мятежником Георгицей был заключен договор — Польша послала им 8-тысячный отряд Кондрацкого, а они за это обещали тоже напасть на Хмельницкого. Но планы сразу нарушились. Радзивилл докладывал о сосредоточении русских войск на границе и выступить отказался. Король настаивал, не веря во вмешательство Москвы. Папа римский, отслеживавший все эти события, даже грозил Радзивиллу проклятием. Но литовские паны лучше знали обстановку и остались для защиты собственных владений. А польская шляхта, как обычно, собиралась медленно. И Яну Казимиру пришлось ждать, когда подойдут войска из Молдавии.
Там в сентябре Бессараб, Ракоци и Георгица вместе с поляками опять свергли Лупула. Он с немногими сторонниками отступил в крепость Сучава и снова воззвал к Хмельницкому. Гетману пришлось послать туда Тимоша. Его корпус прорвался в Сучаву, но был там окружен противниками Лупула. И уже Тимофей слал к отцу просьбы о подкреплениях. Богдан разрывался, куда идти — к сыну или на короля? И разделил армию надвое. Часть оставил защищать Украину, а с другой двинулся в Молдавию. Но опоздал. В боях за Сучаву Тимош был ранен и умер. Хотя и осаждающих казаки сильно потрепали и добились права свободно уйти из крепости. Богдан, спешивший на выручку, встретил по дороге гроб с телом сына. И сказал, что так и подобает умирать казаку — с саблей в руках. А венгры, валахи, молдаване и отряд Кондрацкого после падения Сучавы пошли на соединение с Яном Казимиром.
И в этот момент, 1 октября, в Москве открылся Земский Собор, на который царь вынес вопрос о принятии Украины в подданство и войне с Польшей. Делегаты от разных сословий, опрошенные «по чинам порознь», постановили единогласно «против польского короля войну весть» и «чтоб великий государь… изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами и з землями принять под свою государеву высокую руку». Было решено собирать «десятую деньгу» и исполчать рати. Уже 5 октября для мобилизации армий в Новгород поехал боярин Шереметев, во Псков — окольничий Стрешнев, в Вязьму — князь Хованский. А 9 октября на Украину отправилось представительное посольство — боярин Василий Бутурлин, окольничий Иван Алферьев, думный дьяк Лопухин, стольник Григорий Ромодановский, стрелецкий голова Матвеев с многочисленной свитой из дворян и 200 стрельцов. Наконец, 23 октября в Успенском соборе было всенародно и торжественно объявлено, что царь повелел и бояре приговорили «идти на недруга своего польского короля» за многие его «неправды».
У Хмельницкого же гибель сына не подорвала, а как будто разбудила внутренние силы. Он снова стал тем же полководцем и народным вождем, каким был под Пилявцами и Зборовом. Привел к нему орду и Ислам-Гирей. Вместе подступили к Жванцу, где встретили армию короля. Но единодушия не было ни в том, ни в другом войске. И сперва это сказалось у Яна Казимира. Казаки и татары несколькими атаками нанесли ему поражения, захватили даже казну, предназначенную для уплаты жалованья. Грамотными действиями рассекли неприятеля на части, отрезали польский лагерь от союзников, стеснили. Запахло полным разгромом. Запаниковали и ушли молдаване, венгры, валахи. А среди поляков пошли раздоры. Не получив жалованья, стали разбегаться солдаты. Кончалось продовольствие, и жолнежи принялись грабить обозы панов…