Правила игры
Шрифт:
Созывать власть имущих не пришлось. Когда я спускался с лестницы, навстречу вышел Хранитель Лумвэй и сказал, что он, конечно, жутко извиняется и все такое, но последние события, по его мнению, требуют пересмотра некоторых планов. И не соблаговолю ли я…
Я сказал, что соблаговолю. Более того, немедленно. И вообще, прошу извинить, что заставил ждать.
Самодуром быть хорошо, но лишь до определенного предела. Перешагнув черту, рискуешь лишиться жизни.
В результате вышло все так, как я и предполагал. Собравшись в Большом зале, заперев все двери и рассевшись по местам, господа заседатели принялись
Ну что же, как и следовало ожидать, случившееся решили выдать за неудачный маневр. Люди все равно станут подозревать, что на самом деле было несколько иначе, но спорить не рискнут и докапываться до истины – тоже. Не то сейчас положение, чтобы заниматься правдоискательством.
Более важным представлялся вопрос о том, что делать дальше. Как я и ожидал, никто не смог предложить ничего конкретного. В том числе и Пресветлый Талигхилл. Ситуация сложилась и впрямь дурацкая. Если бы я сообразил тогда в коридоре и послал людей в атаку, то, возможно, сейчас кампания была бы уже выиграна. Никто из присутствующих внимание на этом не акцентировал, но думали так многие. Теперь же мы заперты в башне, и заперты капитально. Все выходы перекрыты, и остается лишь уповать на Богов. В которых, кстати сказать, ни я, ни прежний обладатель сего тела не верили.
Короче говоря, пообсуждали-пообсуждали, но ничего конкретного не решили. Ну, еще уменьшить порции, конечно, можно, да только что с того? Кэн предложил забить лошадей. Я категорически воспротивился, считая их неприкосновенным запасом. Сена все равно пока хватает, в отличие от продуктов для людей. Так что пускай живут (лошади).
Масла в огонь подлили звонари. У них был разговор с Северо-Восточной, и там положение еще хуже.
Расходились в молчании. Я постарался отвязаться от ненужных собеседников и заперся у себя в комнате. Делать было нечего. Разве что написать завещание и всунуть в какой-нибудь тайник – авось кто-нибудь найдет через семьсот лет да передаст господину Нулкэру, тем самым спасая его от дурацкой смерти в древнем Ашэдгуне.
От подобных мыслей голова разболелась. Я размышлял, имеются ли здесь средства против головной боли (кроме совсем уж кардинальных, типа виселицы). Невесело улыбнулся этой простоватой шутке. В это время в дверь настырно постучали. Я сделал попытку проигнорировать, но по ту сторону знали, что я здесь. Пришлось открывать.
– Пресветлый, думаю, нам следует серьезно поговорить, – с порога заявил господин Тиелиг. Он вошел и плотно прикрыл за собою дверь. – С вами что-то произошло в коридоре, ведь так?
Я развел руками:
– Верно. Да вы и сами прекрасно знаете. В давке упал с лошади, потерял сознание.
– Вы никогда раньше не теряли сознания, – обвиняющим тоном заявил жрец.
– Ну, все когда-нибудь бывает впервые, – рассеянно ответил я. – А что?
– Послушайте…
И в этот момент окружающее на секунду погрузилось во тьму. Мигнуло. Вздрогнуло. И вернулось в прежнее состояние.
Почти вернулось. Внутри, в моем сознании, что-то тяжело и сонно заворочалось. Я сглотнул; во рту пересохло, в горло впилась тысяча мелких острых коготков.
Тиелиг внимательно следил за моим лицом.
– Что?.. – начал было он. И осекся. Видимо, я сейчас в большей степени
Мертвые Боги древнего Ашэдгуна! Во мне просыпался Пре-светлый! Медленно и неотвратимо он вставал рядом, вставал в полный рост, удивленно оглядываясь и силясь разобраться в происходящем. Я не знал, где он был до сих пор, но догадывался, что не хочу ни отправляться туда, ни оставаться здесь, вместе с ним.
И я вступил в борьбу с сознанием Талигхилла, вступил почти инстинктивно – так утопающий хватается за все, до чего успевает дотянуться. Даже если это «все» – пасть аллигатора.
Наше тело, оставшееся без надзора, начало заваливаться на бок; упало, больно стукнувшись затылком об пол. Перед глазами возникли и стали расплываться оранжево-фиолетовые круги.
И в это время ниоткуда прозвучал голос. Он проникал прямо в мозг, оставляя без внимания обычный способ общения, основанный на колебаниях воздуха и всей подобной чуши.
– ТАЛИГХИЛЛ! Я ОБРАЩАЮСЬ К ТЕБЕ, ПРЕСВЕТЛЫЙ ПРАВИТЕЛЬ, НАСЛЕДНИК ДИНАСТИИ ХРЕГАНА! Я ОБРАЩАЮСЬ К ТЕБЕ! ВНЕМЛИ!
Мой соперник непостижимым образом отозвался, давая знак, что понял и внимает.
Голос продолжал вещать:
– ЗНАЙ, О ПРАВИТЕЛЬ, ЧТО В ТВОИХ РУКАХ СЕЙЧАС НАХОДИТСЯ СУДЬБА ВСЕЙ ДИНАСТИИ, ВСЕГО АШЭДГУНА! ТЫ ОТВЕРНУЛСЯ ОТ БОГОВ, КОТОРЫЕ ОСНОВАЛИ ПРЕСВЕТЛУЮ. И ПОТОМУ НЕМИНУЕМОЕ ПОРАЖЕНИЕ ГРОЗИТ ТЕБЕ, ЕСЛИ ТЫ ОТРЕЧЕШЬСЯ ОТ НИХ ОКОНЧАТЕЛЬНО. Я ОТКРОЮ ТЕБЕ ВЕЛИКУЮ ТАЙНУ…
Но здесь вмешался Тиелиг. Я по-прежнему не мог ничего видеть – ничего, кроме кругов, – но слышал его очень хорошо. Жрец Ув-Дайгрэйса говорил громко и властно, и, хотя делал он это как все обычные люди, впечатления сие не портило, даже наоборот.
– Не нужно более тайн! – изрек он, и голос замолчал. – Не нужно тайн! Ты сам в глубине души знаешь это. Пускай все идет как идет! Ты не в силах изменить историю. Смирись, как сделал это я.
– НЕ МОГУ! – возразил голос. – НЕТ БОЛЬШЕ СИЛ, НЕВОЗМОЖНО И ДАЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ…
– Смирись, – устало повторил Тиелиг. – Я же смирился.
– НО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ…
– Теперь – знаю. И все же принимаю участь как должное. Отступись, как отступаюсь сейчас я.
И на сей раз голос промолчал, но я почему-то знал, что он внял словам Тиелига. Потом узкая мозолистая ладонь мягко легла мне на глаза и несильно нажала.
Я провалился.
ОБРЫВ
Я очнулся на кровати, мягкой и удобной. В той же самой комнате, где был последний раз, когда помнил себя. Только семьсот лет спустя. Несложно понять такое, когда у тебя над головой висит электрический светильник, правда?
Ну что же, все, что ни случается, – к лучшему. Боюсь только, господину Мугиду придется отменить пару сеансов, чтобы полностью удовлетворить мое любопытство. А я буду настаивать.
Никто покамест не являлся, чтобы справиться о моем драгоценном здоровье. Однако кто-то явно позаботился о нем: я был укрыт одеялом и… хм… избавлен от одежды. Кроме того, на затылке обнаружился компресс, под которым занудно ныла шишка И все равно я с наслаждением потянулся, ощущая себя наконец-то в собственном теле. «Иногда стоит пережить потерю, чтобы ощутить себя счастливым впоследствии, когда обретешь утраченное», – изрек Исуур. Воистину так!