Правила обмана
Шрифт:
Джонатан припомнил свои ощущения, как он чувствовал чье-то присутствие поблизости, будто за ним наблюдали из-за деревьев, но он никого не увидел.
Внезапно он понял, что на сегодня с него хватит откровений. Ему вдруг стало все равно: кто, что и когда. Все это мишура. Он хотел знать одно — зачем.
— Эм, что все это значит? — спокойно спросил он. — В чем ты участвуешь?
— Ни в чем особенном, — ответила она, по-прежнему глядя только на дорогу.
— Ты помогаешь Парвезу Джину получить
— Рано или поздно он все равно бы его получил.
— Только не веди себя так…
— Как?
— Цинично. Будто тебе все равно.
— Мне не все равно, раз я этим занимаюсь.
— А чемты занимаешься? И на кого работаешь? На ЦРУ? На англичан?
— ЦРУ? Слава богу, нет. Я работаю на министерство обороны, на Пентагон. В структуре под названием «Дивизия».
— А на кого тогда работала Симона? На КГБ?
Эмма задумчиво потерла ладонью щеку.
— На самом деле до сегодняшнего дня я не знала про Симону. По-моему, как раз она и работала на ЦРУ.
— А зачем ЦРУ убивать того, кто работает на правительство Соединенных Штатов?
— Борьба за власть. Они хотят получить ее, а у нас она есть. Это продолжается уже не первый год.
— А я-то думал, что ты ненавидишь американское правительство.
Ее натянутая улыбка означала, что он слишком наивен. Еще одной иллюзией стало меньше.
— Значит, ты американка? — спросил он.
— Боже, я надеялась, мы объяснимся чуть позже. Все не так просто. — Она поправила волосы. — Да, Джонатан, я — американка. Что касается акцента, то он настоящий. Я выросла под Лондоном. Мой отец служил на базе американских ВВС в Лейкенхите.
— Это он втянул тебя во все это?
— В самом начале, наверное, да, это было из-за семьи. Папа — военный, сам понимаешь. А потом я втянулась, потому что у меня все здорово получалось. И еще, я верю в то, что делаю. И мне нравится. Я занимаюсь своей работой по той же причине, что и ты: наша работа — это мы, и остальное не имеет значения.
— Поэтому ты и выбрала меня?
— Поначалу — да.
— А потом? Что-то изменилось?
— Ты и сам знаешь: мы полюбили друг друга.
— Это я полюбил тебя, — поправил Джонатан. — А насчет тебя я не уверен.
— Я не обязана была оставаться с тобой. Никто не заставлял меня выходить замуж.
— Но никто и не запрещал. Муж — врач, который сам рвется работать в горячих точках. Какое еще надо прикрытие? Какие же задания ты выполняла всюду, где мы побывали? Убивала людей? Может, ты профессиональный убийца, как тот парень, которого ты только что застрелила?
— Нет, конечно! — Эмма произнесла это с таким выражением, будто и оружия-то никогда в руках не держала,
— Что же тогда?
— Этого я тебе сказать не могу.
— Вы с Блитцем и Хоффманом поставляли Ирану оборудование для обогащения урана. Джин был уверен, что вы преследуете одну-единственную цель — начать войну. Он сказал, что мы совершили ошибку, когда ввели в Ирак войска, не имея доказательств, что у них есть оружие массового поражения, и что сейчас мы очень не хотим повторить ту же ошибку.
— Парвез так сказал? Гори он в аду!
— Хорошо же ты отзываешься о человеке, с которым спала.
— Иди к черту, Джонатан. Это не честно.
— Не честно? Ты лгала мне восемь лет! Делала вид, что была моей женой. О какой честности ты мне говоришь?!
— Я и естьтвоя жена.
— Да я даже имени твоего не знаю!
Эмма отвернулась. Если он и ожидал увидеть ее слезы, то его ждало разочарование. На ее лице застыло каменное выражение.
— Ну, что ты молчишь? — не уступал Джонатан. — Это правда? Вы пытаетесь развязать войну?
— Мы пытаемся остановить войну.
— Раздавая бомбы налево и направо?
— Мы только немного ускоряем события, чтобы надежнее держать ситуацию под контролем. Иран получает от нас оборудование, которое он давно мечтает заполучить, а мы раскрываем всему миру его коварные планы. Нельзя допустить, чтобы нас застали врасплох. По крайней мере, не сейчас. Кроме того, речь идет вовсе не о войне. Это будет всего одна воздушная операция.
— Думаешь, после твоего разъяснения мне стало легче?
— Не будь таким наивным. Некоторым просто нельзя давать в руки ядерное оружие. Если Иран его получит, то можешь быть уверен, что очень скоро его получат и по-настоящему плохие парни. Вот так-то.
— А если Иран нанесет ответный удар?
— Каким образом? Мы дали им оборудование, чтобы слегка обогатить уран. Потом мы его отберем.
— Джин сказал, что у них есть крылатые ракеты… Если кто-либо совершит нападение на их заводы, они не раздумывая воспользуются своими ракетами. Иранский президент собирается на следующей неделе изложить все это в официальном заявлении.
— Джин врал, — не меняя выражения лица, произнесла Эмма, хотя на этот раз она сильно побледнела. — У Ирана нет крылатых ракет.
— Он сказал, что они называются «КН-55» и таких у них четыре. Иран получил их год назад, и расположены они на базе Каршун в Персидском заливе.
— Не может быть. Он врал.
— А вдруг нет? Если Соединенные Штаты или Израиль начнут бомбить Иран, то Тегеран сразу же ответит ракетным ударом по Иерусалиму и нефтяным месторождениям в Саудовской Аравии. Как по-твоему, что тогда?