Правильный ход
Шрифт:
Я уже и забыл, какого это. На протяжении долгого времени я не замечал внимания девушек ко мне. На меня давно не смотрели так, чтобы я чувствовал себя мужчиной, а не просто отцом. Моя грудь раздувается от такого внимания.
— У тебя есть татуировки.
Это утверждение, но в ее голосе слышится легкое удивление.
Глядя вниз на свои ребра и бедро, я замечаю что она изучает их.
— Я всегда думала, что ты осуждаешь меня за то, что они у меня есть.
Черт. Серьезно? Может и так, но дело не в том что
— Нет. Мне нравится. Они тебе подходят.
У Миллер дергаются уголки губ.
— Однако то, что ты пьёшь в 9 утра? За это я осуждал тебя.
Она хихикает, и ее хриплый смех — последнее, что я слышу, прежде чем ныряю с головой в глубокую часть бассейна. Я плыву вдоль берега к мелководью, где она сидит, прежде чем выскакиваю из воды и оказываюсь примерно в футе от нее, и провожу рукой по волосам, чтобы убрать их с лица.
— Боже мой, Кай. Неудивительно, что у тебя есть ребенок. От одного взгляда на тебя любая женщина могла бы забеременеть.
Я издаю смешок. — Давай пожалуйста не будем шутить о том, что кто-то снова забеременеет. Я с трудом справляюсь с воспитанием сына. С другими я бы не справился.
Она садится прямее. — О чем ты говоришь?
Уже слишком поздно начинать этот разговор. Я слишком устал. Слишком тяжело. Мой разум слишком измучен, чтобы думать о чем-то еще, кроме как расслабить плечо и упасть в постель. Мне нужно будет проснуться с Максом через несколько часов, но темно-зеленый купальник Миллер, мокрый и прилипший к каждой складочке ее тела, вызывает у меня желание провести всю ночь, просто наблюдая за ней.
Дочь Монти. Потрясающая дочь Монти.
Проигнорировав ее вопрос я ныряю под воду и снова проплываю вдоль бассейна в надежде, что расстояние между нами поможет мне забыть насколько красива эта девушка.
Но и с закрытыми глазами я вижу только ее, когда я выныриваю на мелководье, чтобы глотнуть воздуха, я нахожу ее сидящей на том же месте, она описается ладонями на края бассейна, и я понимаю что этот образ не покинет мой разум долгое время.
— Я думала что мы уже пришли к тому, что даже если ты игнорируешь вопрос, то это не заставляет меня забыть его, Кай.
Ее тон ровный и уверенный. — Ты фантастический отец. И если тебк нужен кто — то, кто тебя это скажет, то это буду я.
Я ей не верю, но и спорить нет смысла. — Спасибо.
— Кто сейчас наблюдает за Максом?
— Исайя.
— Где его мама?
У меня вырывается испуганный смешок, и я на мгновение ныряю под воду, чтобы сориентироваться. — Поздновато для такого разговора,
— Нет. Я думаю, сейчас самое подходящее время.
Я отворачиваюсь от нее, расхаживая взад и вперед по воде. Отсюда открывается потрясающий вид на весь город под нами. Ночь теплая, вода успокаивает, и от этой почти обнаженной девушки мое тело кажется по-настоящему расслабленными.
— Я бы предположил, что она в Сиэтле. Но я не уверен.
Прежде чем я успеваю опомниться, я слышу тихий всплеск, когда Миллер залезает в воду позади меня. Она подплывает к тому месту, где я стою, прежде чем вынырнуть и сесть на выступ, заставляя меня посмотреть на нее.
Вынуждающе. Я смеюсь про себя. Для меня большая честь наблюдать за Миллер Монтгомери, в промокшем насквозь купальнике.
Ее голос звучит мягче, чем обычно. — Что случилось?
Вода стекает по ее телу, и дорожка капель стекает в ложбинку груди, все мое внимание приковано именно к ним. Она прекрасно знает это, и как сексуальный гипнотизер придвигается чуть ближе и снова спрашивает: — Что случилось с мамой Макса?
— Ты используешь свое тело чтобы отвлечь меня?
— А это работает?
Я провожу ладонью по лицу, потому что, да блять, это работает. Чертовски хорошо. — Она была… — я сделал глубокий вдох, и продолжил, — той, с кем я периодически встречался, когда играл в Сиэтле. Я увидел ее в местном ресторане, который часто посещала команда. Эшли была нашей официанткой. Это никогда не было чем-то серьезным, и закончилось как только я подписал контракт с "Чикаго". Просто интрижка, или я так думал. Осенью я переехал на Средний Запад, и примерно через год она появилась в моей квартире с моим шестимесячным сыном на руках.
— Она даже не сказала тебе что беременна?
Брови Миллер нахмурены, она явно разгневана.
— Она узнала об этом после того, как я уже уехал. Но нет, я не думаю, что она вообще планировала мне что-то рассказывать.
— Я ее ненавижу.
Я усмехаюсь.
— Как она могла не рассказать тебе об этом?
— Вероятно потому что она искренне верила, что поступает правильно, какими бы ошибочными не были ее действия. Она не хотела чтобы я думал что она пытается заманить меня в ловушку, или завладеть моими деньгами, поэтому хотела сделать все в одиночку, но через шесть месяцев поняла что не хочет быть матерью. Вот тогда-то она и появилась на моем пороге.
Миллер усмехается. — Тогда я затаю на тебя обиду, поскольку ты ведешь себя вменяемо и рассудительно. Это пиздец, Кай. Ты пропустил целых шесть месяцев жизни своего сына.
— Я знаю что пропустил их, и я думаю об этих шести месяцах каждый грёбаный день своей жизни. Что я упустил, чему научился Макс пока меня не было рядом. Я не испытываю к ней ненависти, но я злюсь на нее за то, что она не рассказала мне раньше. Когда она появилась в Чикаго, у меня не было никаких сомнений в том, что растить его буду именно я.