Правильный пацан
Шрифт:
– Вот, «Мастера и Маргариту» перечитываю, – похвастался Виталий, заодно перевернув книгу так, чтобы не держать ее вверх ногами.
– Ой, что у тебя с бровью? – несколько преувеличенно заволновалась Тамара. – Опять дрался?
– Если считать дракой, когда тебя по кумполу железякой молотят, то да, – откликнулся Сергей. – А вообще-то, по-моему, это называется как-то иначе.
До призыва он был для Тамары не просто старшим братом, а вообще старшим по жизни. Иногда ей казалось, что в действительности он появился на свет лет на сто раньше, чем записано в метриках. Сергей многое
Тамара боготворила бы брата, если бы, возвратившись из армии, он добровольно не избрал роль неудачника. Времена наступили такие, когда каждый должен уметь вертеться, юлить, приспосабливаться, а Сергей не желал. Нет, он не опустился, не утратил прямоты взгляда и четкости суждений – такие мужики просто не умеют быть жалкими. Даже в ту пору, когда у вернувшегося из Чечни Сергея случались запои, он обязательно был чист, опрятен и гладко выбрит, а движения его оставались подчеркнуто выверенными и точными. Но ему было уже под тридцать, и гитара в его руках казалась все более неуместной. Как и каждая новая ссадина на лице.
Сколько Тамара помнила брата, он постоянно ходил в боевых отметинах, потому что вечно отстаивал какую-то свою высшую справедливость, которая окружающим была не по нраву. Опять же, занятие не для взрослого мужика. Взрослые мужики на жизнь себе и близким зарабатывают, а не по переходам глотку дерут.
– Что у тебя опять стряслось? – спросила Тамара голосом покойной матери, прорезавшимся у нее в минуты неудовольствия.
– Ты, между прочим, футболку наизнанку напялила, блюстительница нравов, – парировал Сергей.
Гитару он поставил в угол, а сам уселся напротив родственников, как будто давно их не видел и хотел рассмотреть получше. Правая половина его рта была приподнята, что являлось экономичным эквивалентом улыбки. А вот когда Сергей улыбался левым уголком губ, от него было лучше держаться подальше.
Виталий отложил томик Булгакова, как бы невзначай застегнул джинсы и, прокашлявшись, поинтересовался:
– Слушай, ты хлеба принес, шурин? Жрать охота – просто спасу нет.
– Звал бы меня деверем для разнообразия, – предложил Сергей, продолжая скупо улыбаться каким-то своим тайным мыслям.
– Деверь – это брат мужа, – возразил Виталий, поднаторевший в разгадывании кроссвордов. – А ты являешься братом моей жены.
– Жаль. Деверь звучит лучше.
– Слушай, хватит морочить мне голову! Хлеб купил?
– Нет, – признался Сергей безмятежно. – Зато я принес кое-что другое. Надеюсь, нас всех ожидает приятный сюрприз.
– Да? – Виталий и Тамара одновременно подались вперед. В этот момент они напоминали детишек, нетерпеливо ожидающих чуда.
– Угу. Вот.
Из руки Сергея вырвалась увесистая барсетка и плюхнулась на диван между
– Что в ней? – воскликнули они почти одновременно.
– Сам пока не знаю. Сумка принадлежала одному джигиту, у которого только золота на руках было штуки на полторы баксов.
– Ты ее… – У Тамары сделалось так сухо во рту, что она не сумела довести начатую фразу до конца.
Губы Сергея затвердели.
– Хочешь сказать, что я украл эту поганую сумку? Ты ошибаешься, сестренка. Воровство – это когда вещи похищают у живых.
– А этот джигит, о котором ты говоришь, он… – Новый Тамарин вопрос тоже оборвался на полуслове.
– Ну, – подбодрил ее Сергей, – что же ты умолкла, сестренка? Продолжай.
– Он… Он мертв?
– Еще как.
– Так, значит, ты… ты…
– Только заик нам в роду не хватало, – заметил Сергей, на лице которого снова возникла полуулыбка, но уже недобрая, та, которая затрагивала левую половину его лица. – Если ты думаешь, что я грабитель или убийца, то ты глубоко заблуждаешься. Поступок, который я совершил, называется скорее мародерством. – Дав сестре и ее мужу возможность хорошенько усвоить услышанное, Сергей сузил глаза. – Но, прошу учесть, первым согрешил не я, а, как это повелось с сотворения мира, женщина. Я лишь пытаюсь исправить твои ошибки, сестренка.
Тут Виталий счел нужным горько усмехнуться, а Тамара спрятала глаза под опустившимися ресницами.
– Не жеманничай, сестренка, – посоветовал Сергей. – Лучше открой барсетку и погляди, что там внутри.
– Откуда взялся этот джигит? – деловито осведомился Виталий, отбирая находку у замешкавшейся жены. – И кто его убил?
– Сукины скины в переходе буянили. – Сергей нахмурился. – Там многим досталось, а этому, – он кивнул на сумку покойника, – больше всех. Кстати, я не уверен, что он был с Кавказа. Слишком смуглый для грузина или осетина. Прицепи такому бороду, и получится вылитый бен Ладен ибн Мухаммед. Я в Чечне на таких пару раз нарывался. Звери.
– Не стоит хаять всю нацию огульно, – наставительно произнес Виталий, возясь с замками сумочки. – У каждого народа есть свои хорошие и свои плохие… Фьють! – изумленно присвистнул он, вынимая внушительную пачку долларов. – Да тут тысяч пять, как минимум!
Блеск в Тамариных глазах угас.
– А нам нужно раз в шесть больше. Слушай, Сережа, там в переходе больше трупов не осталось?
– Разве что нам самим там лечь рядом, – неуклюже пошутил брат, который не был силен по части юмора. – Только, чур, как главный затейник, пример подавать будешь лично.
Бросив на него испепеляющий взгляд, Тамара отправилась переодевать футболку.
2
Когда она, машинально поправляя влажные волосы, вышла из ванной, выпотрошенная барсетка валялась на диване, а брат и муж сидели за столом, изучая ее содержимое.
– Семь с половиной тысяч долларов и десять тысяч рублей, – радостно доложил Виталий, обернувшись на жену.
– И ровно пять дней до расчета с этими ублюдками, – напомнила Тамара.
– Этого должно хватить, – пробормотал Сергей, перебирая какие-то бумаги.