Правило профессионалов

Абдуллаев Чингиз Акифович

Интереснее всего было пересекать границу. Обе мусульманские страны, более десяти лет воюющие друг с другом, по-прежнему напрочь не доверяли соседям. Колючая проволока, железобетонные крепости, окопы, отрытые в обе стороны — такой была граница между Ираном и Ираком. Кое-где еще виднелись следы бывшей войны, разбитые стены, пустующие по обеим сторонам границы деревни, расположенные на свое несчастье слишком близко к театру военных действий. Оба тоталитарных государства, столь неистово враждующих, были по-своему похожи друг на друга. На границе иранцы подняли огромный портрет аятоллы Хомейни, а иракцы — Президента Саддама Хусейна. Пограничники с обеих сторон внимательно

следили за действиями другой стороны, особенно оберегая выставленные напоказ огромные портреты, представлявшие собой довольно соблазнительную мишень для фанатиков.

В Ираке, несмотря на диктаторский режим, нравы были помягче Можно было встретить молодых девушек, одетых в короткие европейские платья пользующихся косметикой парфюмерией. Женщины за рулем автомобиля, в банках, в магазинах были обычным явлением иракской столицы.

В первый же день, несмотря на изнурительную духоту, «Дронго» вышел в город. Сама атмосфера Багдада, этого города из сказок Гарун-аль-Рашида, привлекала его, очаровывая своим своеобразием. Расположенный на берегах Тигра Багдад насчитывал к этому моменту более пяти миллионов жителей, являясь одним из культурных памятников всего человечества.

Расположенные в ста-ста пятидесяти километрах от города мусульманские шиитские святыни в Кербеле, Наджафе, Куфе привлекали сюда паломников со всего мира, становясь вторым центром мусульманского мира после Мекки и Медины. Но сам Багдад, еще сохранявший прелесть экзотики и налет тайны, являл собой удивительное зрелище в семидесятые-восьмидесятые годы. Находившаяся на подъеме экономика, огромные доходы от продажи нефти, инвестиции частных западных компаний делали Багдад сказочно богатым городом для приезжавших сюда иностранцев. Быстро строились новые отели «Шератон» и «Меридиан». По обеим сторонам Тигра открывались рестораны, где посетителям предлагали отведать экзотическое блюдо — мозгуф, поджаренную на камнях и углях рыбу, выловленную прямо на ваших глазах. Правда, стоило это удовольствие совсем недешево — порядка ста двадцати долларов на человека, но приезжавшие в Багдад американцы и англичане, арабские шейхи и японские бизнесмены не любили считать деньги в таких местах, отдавая дань экзотическим блюдам города.

Все это осталось в прошлом. Частые войны с соседями, несбалансированная внешняя политика, наконец, агрессия в Кувейте и отторжение от всего мирового сообщества привели к тому, что Багдад оказался в тисках экономической блокады.

Иракский динар стремительно покатился вниз и вскоре голубая сотенная купюра с изображением Садама Хусейна, стоившая ранее более четырехсот долларов, превратилась в ничего не стоящую бумажку с номинальной ценой в пятнадцать-двадцать центов. Гуляя по огромному городу, «Дронго» поражался дешевизне выставленных повсюду иракских товаров. За пару кожаных туфлей в магазинах просили не более двух-четырех долларов, за брюки — пять-шесть. Обед в лучших ресторанах Багдада обходился в (!) один-два доллара на человека. Это был крах национальной экономики и политики Саддама Хусейна. Но его портреты по-прежнему украшали каждую улицу и каждый перекресток. Его монументы возвышались на главных площадях всех иракских городов, а его холодная улыбка, казалось, преследовала человека повсюду.

И все равно это был Багдад. Тот самый город, который он искал в детстве на карте, изучая историю походов Тамерлана, создание империй Аббасидов и Сефевидов. Над древней землей Ирака пытались надругаться десятки грозных завоевателей, но земля и народ отвергали их, словно старое заклятие, произнесенное Хаммурапи, уберегало само это место

от завоевателей.

Это по его кривым улочкам ходил Синдбад-мореход, известный по сказкам и голливудским экранизациям, это здесь крался со своей лампой Алладин и обманывал всех наивных простаков знаменитый багдадский вор. Это было и не было в этом городе. А теперь здесь повсюду улыбался Саддам Хусейн, и иракцы боялись обсуждать свои проблемы даже на улицах.

Эмбарго больно ударило по самому городу. Великолепные отели стояли практически пустыми. В ресторанах никого не было, а самым процветающим рынком города был рынок подержанных вещей у монумента революции. Багдад переживал не лучшие времена своей древней истории. Задание, полученное «Дронго», было простым и неприятным. Так просто выйти на «Волка», найдя его в пятимиллионном городе, было невозможно. Следовало обратить на себя внимание, выйти на связь, с ним и попытаться уничтожить его до того, как «Волк» покажет свои клыки. Без связи это было почти нереально и ему дали на всякий случай канал связи, оговорив, что пользоваться им нужно крайне осторожно.

Вдоволь побродив по городу, он поймал вечером такси и поехал в отель «Аль-Рашид», расположенный в западной части города. Один из лучших отелей иракской столицы «Аль-Рашид» имел своеобразную визитную карточку, делавшую его не похожим ни на один другой отель в мире.

Это был огромный мозаичный портрет Джорджа Буша, бывшего Президента Соединенных Штатов, выложенный на полу, перед входом в гостиницу. Чтобы открылись автоматические двери, нужно было пройти по лицу американского Президента, оскалившегося в ужасной улыбке. Внизу стояла подпись: «Буш — убийца».

Разумеется, в этой гостинице не останавливались европейские и американские редкие визитеры, предпочитая не топтать лик бывшего Президента США. Приезжавшие арабы, наоборот, делали это с большим удовольствием, находя в этом своеобразное проявление патриотических чувств. «Дронго» не сумел проскользнуть в открывшуюся за одним из гостей дверь и ему пришлось невольно потоптать лицо Буша, не сделавшего ему ничего плохого. Дверь открылась, и он благополучно попал в отель.

В огромном холле отеля повсюду были расположены небольшие магазинчики, торгующие предметами старины, поделками, четками из драгоценных и полудрагоценных камней, серебряными изделиями. Он прошел внутрь и свернул направо по коридору ведущему к зимнему саду. В глубине был расположен магазин продавца коврами. За прилавком стояла девушка.

— Добрый день, — осторожно сказал «Дронго», — вы говорите по-английски?

Девушка улыбнулась покачав головой и позвав из глубины какого-то очень пожилого араба, стоявшего в национальном головном уборе.

— Пожалуйста, мистер, — улыбнулся араб, нечетко выговаривая слова на английском.

— Меня прислал Муса, — очень тихо сказал «Дронго», — он говорит, что у вас есть хорошие персидские ковры.

Араб испуганно побледнел, оглянулся.

— Что вам нужно? — быстро спросил он.

— Мне нужен Афиф Заки.

— В каком отеле вы остановились?

— «Аль-Мансур эль Мелиа», — выговорил «Дронго» непривычное название своей гостиницы.

— Он будет у вас завтра утром.

— Мне нужно оружие. Араб покачал головой.

— Это невозможно.

— Тогда хороший нож.

— Сколько угодно. Приезжайте завтра, и я вам подарю.

— Не надо. Лучше продайте. Сколько стоит хороший нож?

— Охотничий очень дорого. Может даже две-три тысячи динаров.

— Это четыре-пять долларов, — подумал «Дронго» с удивлением, — хорошо, — сказал он, — я приеду завтра за ним.