Правило пяти секунд

Шатен Галина

– Привет,- искусственно улыбаюсь, - устраивайся, - указываю на стол и достаю ещё одну тарелку.

– Привет, - выдыхает девушка и поднимает глаза на моего папу, затем смотрит на стол, на меня и снова на папу, - Кирилл Андреевич, я лучше пойду...

– Иди, - соглашается отче, - помой руки и давай за стол, - он мягко подталкивает девушку в направлении ванны. Неуверенный взгляд в мою сторону, я ей отвечаю улыбкой, которая тут же стирается, стоит ей скрыться.

– Что происходит?
– шепчу я

папе.

– Ее родители устроили веселую гулянку, бедный ребенок сидел у своих ворот и плакал, - также шепотом отвечает папа, - нельзя бросать человека в беде, Ави.

– Я знаю, - выдыхаю. Нине, на самом деле, двадцать три. Она ровесница Миши и даже на год старше Кольки. Тот ещё 'ребенок', надо заметить. Но с другой стороны, мы же люди, тем более все знали, что у Нинки трудная семья, время от времени устраивающая сабантуи. И уж мы с папой точно не обеднеем, если соседка с нами поужинает.

Папа пропускает девушку на кухню, а сам выходит и идет в ванну.

– Может, тебе помочь?
– робко спрашивает Нина.

– Ну, если только причмокивай и нахваливай.

– Что?

– Во время еды, - улыбаюсь. Чувство юмора я унаследовала от папы и этим, думаю, все сказано.

Она тоже улыбается в ответ и устраивается за столом. Вообще, сегодняшний вечер планировался, как вечер, когда папа меня отпустить на вечеринку, до нее оставалось каких-то четыре дня, а я все еще не начинала разговор. И, видимо, никогда не начну. Останусь с папой на пару. А потом состарюсь в одиночестве, в доме с пятьюдесятью кошками. Я ставлю на стол салат, когда папа возвращается, закатив рукава на рубашке.

– Как твой день прошел?
– спрашивает папа, по-хозяйски накладывая салат на тарелку Нине, затем уже и себе.

– Сдала зачет, остался еще один, - отзываюсь, - а так все как всегда. Скучные преподы, засыпающие студенты.

– Ты учишься в университете?
– вмешивается Нина.

– Ага, на социолога, - многозначительно поднимаю вверх указательный палец, будто бы это что-то значит.

– Ого, - Нина поднимает брови, - и кем планируешь стать?

– Точно не кардиологом, - отвечает за меня папа.

– Да уж, скальпель, кровь и чужие сердца меня не радуют, - признаюсь.

– Птенчик, они могут радовать лишь, когда стучат из-за того, что ты помог.

– Возможно, но все равно это не прельщает меня.

– Вот так, Нина, некому даже дело свое передать, - нарочито горько выдыхает папа - одна гуманитарий, второй технарь.

– Как у Коли дела?
– Нина действительно с аппетитом поедает картошку. Я даже завидую. Не могу позволить себе такую роскошь, как жареная картошка, на ужин, поэтому в моей тарелке лишь морковный салат. По ходу, лишь мои ляжки воспротивились, чтоб я ела, все что хотела.

– У него хорошо, - отвечает папа, -

подрабатывает, учится... Нравится ему в столице. Останется, наверно, там. А мы тут по нему скучать будем, да, Птенчик? Но он должен на новогодние каникулы приехать.

– Ага, - я поднимаюсь из-за стола и ставлю чайник, - сидеть и скучать день и ночь. Кстати, какие планы на Новый год?
– спрашиваю невзначай.

– Думаю, как всегда, с друзьями,- Нина неуверенно пожимает плечами, - а у тебя какие?

В этот момент звонит папин мобильный и он, извившись, выходит из кухни.

– Честно говоря, хочу на вечеринку - маскарад, но ещё не отпросилась у главного, - указываю на выход, куда исчез папа.

– Вечеринку-маскарад? Это случайно не Солнечный устраивает?

– Ты знаешь Витю?
– удивляюсь я.

– Конечно, его все наши знают: парень, у которого большой дом и почти никогда не бывает родителей дома. Идеальный парень, - Нина мне подмигивает, - ну, ты понимаешь, о чем я.

– Ага, это точно, - бормочу. Чайник закипает и возвращается папа.

– О чем беседуете, молодежь?
– спрашивает он. Нина по-хозяйски встает и начинает убирать грязную посуду со стола. Мы с папой переглядываемся, но ничего не говорим

– Мы обсуждали Новый год, Кирилл Андреевич. Вот вы где планируете отметить?

– Мы с Ави поедем к моим родителям, - уверенно отвечает отче.

Ну, зашибись!

– Пап, - я начинаю разливать кипяток по кружкам, - у нас один парень устраивает вечеринку-маскарад, и я очень преочень хотела бы пойти.

Расставляю кружки на столе. Папа хмурит брови, помешивая чай.

– Когда?

– Эм... Тридцать первого декабря.

Резкий взгляд синих отцовских глаз в мою сторону.

– Ты хочешь на Новый Год уйти?

Этот тон не значит ничего хорошего. Повторяю: ничего хорошего.

– Ну, я...

– Кирилл Андреевич, я тоже там буду, - неожиданно вступает Нина, - Витьку все знают, даже Коля. Там все прилично, ничего такого. Просто собирается молодежь и общается, никаких пьянок и героина.

Пьянок и героина? Что-что? Смотрю на девушку, она мягко мне улыбается.

– Хм, - произносит папа, погладив свой подбородок, - мне нужно подумать.

– Ладно, - выдыхаю я, благодарная Нине. Не думаю, что она собиралась на вечеринку-маскарад. И папа не выглядит недовольным, все ещё может сложиться хорошо!

Отче все-таки дал свое благословение, очень неохотно, нужно признать, но дал. И вот я стою перед зеркалом и любуюсь макияжем- делом рук Лии. Моя подруга нарастила мне длинные ресницы, мы купили зеленые линзы, которые мне безумно идут. Тон, тени все просто 'перфекто', как сказал бы учитель по итальянскому, будь он у меня.