Правило завязанного шнурка, или Строгий постельный поход
Шрифт:
И вдруг Дедушка из-за лопуха выходит.
– Победа не засчитана! Полная тебе дисквалификация! – и Дедушка пальцем на Мишу показал.
– Почему это? – обиделся Миша.
– Ты на ноги свои смотрел?
Миша
– Шнурки не завязал, а в победители намылился, – укорил Дедушка.
– Да причём тут… – начал возмущаться Миша.
– Не по правилам! – оборвал его Дедушка.
– Да где эти правила написаны, где?
– Нигде не написаны. Это в воздухе носится. Не научился шнурки завязывать – не ходи на битву. Тебе важно победить честь по чести? Или тяп-ляп сойдёт? – вопрошал Дедушка. – Ты что, коекака? Нитонисёшный человек? Ну давай тогда, объявляй себя победителем.
– И будут тебя все звать-величать Победитель Незавязанный Шнурок, – презрительно захихикало Сущее Безобразие.
– Завяжи шнурки и начни битву сначала, – потребовал Дедушка от Миши.
А тот ему на ухо шепнул:
– Не умею я шнурки завязывать.
Безобразие загнусавило:
– Да если бы я знало об этом, и биться с тобой не стало бы!
– Всё ты знало! – обиженно крикнул Миша. – Ты специально… Ты боялось, что победа в битве за мной будет, вот и подсунуло мне кроссовки незаметно, чтобы победу мою отменить…
– Это такая моя военная хитрость для побединка! – загнусавило Сущее Безобразие.
– Учись, Миша, шнурки завязывать, – сказал Дедушка. И пошёл расстроенный.
Миша за ним поплёлся.
И подул ветер странствий – суровый, но вкусный, как ватрушка с вишнёвым вареньем. В округе все ёлки и лопухи склонили головы – в знак справедливости Дедушкиных слов.
А Безобразие хлопало крыльями и кричало презрительно:
– Шнурки он, видите ли, завязывать не умеет!
Битый час Миша пытался завязать бантиком длиннющие усы жука-дровосека. Известно: из всех жуков у дровосека усы самые длинные, лучше всего на них учиться бантики завязать. Но обиженные на Дедушку пальцы Миши (даже они были обиженными)
– Экий недобайка! – страдал Дедушка.
– Чего это недобайка? – бубнил Миша.
– А кто? – кривился Дедушка. И язвил: – Кулёма? Или портач?
Миша фыркал в ответ.
– Ты полюби, полюби шнурки-то, – талдычил Дедушка. – Вон он какой длинный – шнурок! Легко ли ему? Всю жизнь в узел завязывают. А если не завяжут – ещё хуже: вынужден под ногами путаться. Топчут его, запинаются…
– А ты тоже хорош, – проворчал Миша. – Уговор был: не спать. А сам…
– За что и наказан беспощадно, но справедливо, – вздохнул Дедушка.
– Чем это, позвольте спросить, наказан?
– Не чем, а кем… И вообще, угрызения совести ещё никто не отменял.
И Дедушка вновь вздохнул, как вулкан какой-нибудь. Он всегда так вздыхал, если Бабушка была им недовольна. А уж если Бабушка кем была недовольна…
– Это я – недобайка, кулёма и портач – виноват, – пригорюнился Миша. – Не надо было слово «аминь» в ручей посылать. Вот Бабушка и догадалась, что ты не со мной.
– Ну, «аминь», может, и правда лишним было. А всё остальное верно. Про лопух правильно намекнул – так мне легче было поляну найти. Бабушка – молодец, сразу на этот ориентир внимание обратила и мне на него указала. – Дедушка крякнул. – Но теперь, видишь, только пирог с капустой прислала… Знает ведь, что от капусты у меня в животе булькает. А всё для того, чтобы я больше не спал…
Миша от жалости к Дедушке даже про свою обиду на него забыл. И сразу же завязал усы дровосека пышным бантиком. Потом аккуратно завязал шнурки на кроссовках.
– Ух! – сказал Миша и подпрыгнул.
– Научился шнурки завязывать – теперь и Бабушкин капустняк не грех отведать, – хмыкнул Дедушка. – Пойдём, разогреем его на костерке.
Это была самая чёрная ночь в году. Ни блёсточки на небе – будто кто стащил с неба Луну со звёздами и в карман себе ссыпал. Не вспыхивали в небе зарницы, не сверкали в траве светлячки. От такой беспросветной скуки лесные жители заснули в своих норках и гнёздах мёртвым сном.
Конец ознакомительного фрагмента.