Право на месть (Страх - 2)
Шрифт:
– Может быть воспользоваться ЗАСовским телефоном?
– Зачем ты ещё вопросы?! Дурак какой!
– возмутился Виктор Ильич. Конечно, ага. Да этим скажи, что б никого ничего, что б ни одна эта... Душа эта. Ни одна.
– Хорошо, Виктор Ильич.
– А теперь давай... Ступай давай... Исполняй давай.
После ухода референта зазвонил телефон прямой связи. То был Варданян. Виктор Ильич снял трубку, спросил:
– Что у тебя?
– Здравствуйте, Виктор Ильич?!
– раздался возбужденный голос генерала.
– А,
– Мне только-что звонил Беркутов. Просится к вам на прием.
– Беркутов?!... Какой еще?... Ах, этот... Кольцов этот... Беркутов этот... А что ему?... Зачем?
– Я так думаю, Виктор Ильич, что он надумал принять ваше предложение.
– А куда он того... Денется, ага, - самодовольно проговорил Сосновский.
– Это, как у писателя этого... Нашего этого. Как его? Который ещё в Америке... а потом приехал потом?
– Вы имеете в виду Солнженицина?
– Вот-вот. Его... У него есть книжка такая... Где этот с дубом, ага... Бодался с дубом. Дурак какой! Кольцов этот... Или как там его?
– Беркутов, - подсказал Варданян.
– Все равно дурак. Вздумал с кем... Бодаться с кем. Вот мы ему рожки и того... Укоротим маленько, ага. Ха-ха-ха!
– Вы его примите, Виктор Ильич?
– Нет. Ты уж сам давай... Скажи у меня это... совещание. Потом мне доложишь.
– Хорошо. До свидания, Виктор Ильич!
– Да, вот еще... Вы с прокурором этим... У которого кассета... Что с ним? Как с ним?
– Он теперь для нас опасности не представляет, Виктор Ильич.
– Это ты зря того... Раненый этот... Как его?... Зверь. Раненый зверь, он на все, ага. Напишет куда. Многие... Многие ухватятся... Лишь бы грязью того... Облить грязью. Зачем нам? И так много всего... Говорят всего.
– Я понял, Виктор Ильич. Считайте, что его уже нет.
– Ну да, это конечно... Правильно конечно... А то мало ли... А с Кольцовым этим ты правильно того... Молодец!
– Стараемся, Виктор Ильич!
– едва не задохнулся от радостного возбуждения Варданян. Редко можно было услышать от босса похвалу, очень редко.
– Старайся. Пока, ага!
"Вот ещё один слуга будет верный будет", - с удовольствием подумал Сосновский, кладя трубку. Этот Кольцов... Или как там его?... Беркутов. Этот Беркутов летом прошлого года заставил Виктора Ильича того... Пережить не лучшие времена, ага. Вот теперь пусть потрудится... На него потрудится... На хозяина. Пусть. Дурак какой.
У Виктора Ильича сегодня было отменное настроение. Ему во всем сопутствовала удача. И он верил, что так будет всегда. Главное - уметь все предвидеть и предусмотреть. Он умел. Еще как, ага.
На следующий день ровно в два часа дня в зале загороднего особняка Сосновского за большим празднично накрытым столом сидело пятеро мужчин. Кроме хозяина, здесь были: олигарх Лебедев, попавший недавно в "немилость" к нынешней власти из-за слишком смелых и откровенно оппозиционных
Сосновский оглядел присутствующих. Какой этот... Как его? Ну ещё когда "пролетарии всех стран"... Интернационал, вот. Какой интернационал, ага. Он любил когда вот так... Когда в неофициальной этой... Обстановке этой. Любил, ага. Выпить там, закусить. Заодно и о деле... Можно о деле... Потолковать о деле, ага... Совместить полезное с этим... С приятным этим... Это не то что... А так - хорошо! Это как в этой... "Надо чаще того"... Ага. Но все дела, дела. Будь они... А так хочется... Иногда так хочется... Расслабиться хочется. А нельзя... Дела, что б им... Внутри будто эта... Как ее? Пружина. Будто стальная пружина, ага... Бегаешь, а что толку... Устал.
– Дружочек!
– обратился Виктор Ильич к стоящему у дверей и ждущему указаний хозяина молодому официанту.
– Налей-ка нам того... Водочки, ага.
– Айн момент, Виктор Ильич, - с воодушевлением отозвался тот и бросился выполнять указание. Ловко и быстро наполнил рюмки.
– Спасибо, дружок!
– сказал Сосновский и махнул рукой в сторону двери.
– А теперь того... Ступай давай.
После того, как официант вышел, Виктор Ильич обратился к собравшимся:
– Может кто того?... Тост, ага?
– Разрешите, Виктор Ильич, - проговорил Лебедев, вставая с рюмкой в руке.
– Я предлагаю выпить за успех нашей кампании. Пока-что все наши замыслы закончились полной и безоговорочной Викторией. Пусть так будет всегда!
– Замечательно, ага! Великолепно!
– воскликнул Сосновский.
– За это стоит. Очень, ага.
Выпили и, поскольку было обеденное время и все были голодны, долго и обстоятельно закусывали. Выпили по второй все за ту же удачу. И лишь после этого Виктор Ильич открыл совещание. Начал он шуткой:
– Мы тут все... Собрались тут все, что б эту... Что б сказку того... Былью, ага.
Викторов, Зайнутдинов и Шапиро поддержали шутку олигарха дружным смехом. Лебедев лишь криво усмехнулся. Честно признаться, он недолюбливал Сосновского, считал его грубым, примитивным, нахрапистым. Но Сергей Георгиевич понимал, что без таких людей будет крайне трудно, если вообще возможно, достичь поставленных целей, а потому был вынужден считаться с Сосновским и выказывал ему всяческое свое расположение. Разумеется, пока считаться. Когда они придут к власти в этой стране окончательно, всерьез и надолго, то они конечно же избавятся от таких выскочек тихо и незаментно, как умеют делать лишь они, истинные интеллигенты. А пока... Пока Сосновский им нужен, с его связями, с его капиталами, с его нахрапистостью, наконец, с компьютером вместо головы.