Право на месть
Шрифт:
Зимородинский рассказал ему о том, что произошло, пока Андрей был там. Теперь, когда все позади, Ласковин с удовольствием посмотрел бы на происшедшее собственными глазами. Надо будет поговорить с Корветом: наверняка кто-то записал их бой на «бетакам». Ежу понятно – за такую запись заплатят как следует.
Ласковин не чувствовал себя виновным в смерти Хана. Сейчас, когда на прошлое можно было смотреть, так сказать, издали, он даже ощущал удовлетворение. Хана надо было убить. И это хорошо, что Ласковин «выпал». Хватило бы у него духу расчетливо, обдуманно убить человека? Опыт с Пашеровым показал: нет, пока не хватало. Даже – застрелить. А руками, наверное, еще труднее. Психологически. Что бы там ни говорил Зимородинский об ответственности владеющего Силой, а и без всякой Силы – трудно. Страшно. Что-то внутри бунтует: нельзя!
А другие говорят: можно, нужно! Говорят: убей! Корвет говорил: «Убей». И «двойник» – тоже. Больше того, его бородатый близнец утверждал: «Ты – владыка, потому что ты убиваешь!»
Одно «внутри» говорит – нельзя, другое – само убивает. И все это – там, в нем. И – как бы само по себе. Пожалуй, прав Слава: не важно, что ты делаешь, важно твое отношение к сделанному. Хорошо бы еще раз «поговорить» с «двойником». Толком поговорить, как тогда, у Антонины. Только ведь не получится. Запретил Потмаков Антонине колдовать…
Андрей вдруг сообразил, что вспоминает о том, что произошло во Всеволожске, без прежнего омерзения. Отболело?
«Надо действовать!» – решил Ласковин… и поехал домой.
Забрал Наташу, отвез ее на работу, посидел полчаса в школьном холле, вспоминая, как сидел здесь в первый раз… Ублюдков-наезжал, которых отметелил… Кстати, может быть, нападение на Наташу как-то связано с этими? Один ведь удрал, засранец?
Сидеть в холле и поглядывать в потолок Ласковину стало скучно.
«А позвоню-ка я Вадиму!» – подумал он.
– Куда же ты пропал, Андрей? – произнес Вадим, взяв трубку.– А ты удачлив, я как раз собирался идти домой.
Ласковин посмотрел на часы: ого! Он просто забыл, что Вадим оставил ему только рабочий телефон.
– Были небольшие проблемы,– ответил Ласковин уклончиво.
– И как?
– Все утряслось. А что, есть новости?
– Нет. Накал спал. Так что следствие можно считать свернутым. До следующего убийства.
– А федералы?
– Андрей, я думал, ты умнее. Пашерова уже забыли, а ни Потмаков, ни тем более наш Петя вообще никого не интересуют. Война, наркотики, фонды, места в правительстве и у кормушки – это да. А пара-тройка трупов… Сам, что ли, не знаешь?
– Знаю,– сказал Ласковин.– Как насчет наркомана-болтуна?
– Не забыл, значит? – Вадим засмеялся.– Ладно. Материал я поднял. Запоминай. Гужма Иннокентий Константинович. Проживает по адресу: Тринадцатая линия, восемнадцать, квартира сто шесть.
– Момент, я запишу!
Вадим повторил адрес и продолжал:
– Двадцать шесть лет. Принудительное лечение от наркомании. В настоящее время – в завязке, то есть – наркотиков не употребляет. Не работает. Имеет инвалидность по линии психиатрии. Является членом секты, зарегистрированной как Истинная Церковь. Лидер ее – Лешаков, нет, прости, Лешинов Константин Олегович. Секта насчитывает – ого! – почти шесть тысяч официальных приверженцев! Могу запросить данные на эту Истинную Церковь, если хочешь.
– Хочу,– сказал Андрей.
В голове у него уже позвякивал сторожевой колокольчик.
– Так, минуту… однако! Никаких данных нет! – Похоже, Вадим был разочарован.
– И что это значит?
– Ничего. Есть юридический адрес, по которому, кстати, зарегистрировано еще восемь сект, численность… В принципе, можно поискать данные на каждого, но шесть тысяч – это довольно много, может, не будем?
– Не будем,– согласился Ласковин. Но без всякой иронии, в отличие от собеседника.– Что там еще про Гужму?
– Торговал в переходе на «Горьковской» всякой херней: брошюрками, амулетами и прочим. Без лицензии.
– А что за амулеты? – спросил Андрей.– Те, которыми он торговал?
– Заряженное собачье дерьмо! – Вадим засмеялся.– Глистами заряженное. Не важно. Важно, что он оказал сопротивление при аресте и получил легкие телесные повреждения. А также заплатил штраф в размере десяти МРОТ. Андрей, возможность совершения таким человеком теракта – нулевая. Конечно, он псих. Конечно, если ему дадут бомбу – он ее бросит. Но и попадется через полминуты. А судя по тому, что я слышал, бросивший бомбу под вашу машину действовал очень осмотрительно. Гужме не хватило мозгов даже на то, чтобы сунуть на лапу ОМОНу. Или – вести себя скромнее.
– А как насчет Лешакова? – спросил Ласковин.
– Лешинова? Этот, видимо, может. Если у него хватило ума навербовать шесть тысяч дураков. Но – зачем ему? Мошенники редко становятся убийцами. Другая специальность.
– А если он не мошенник? – спросил Ласковин.
– В каком смысле?
– Если он, например, колдун?
– Колдун? – удивился Вадим.– Колдун и есть мошенник, как я это понимаю.
– А в то, что колдун может иметь реальную силу,– произнес Ласковин,– в это вы не верите?
– Андрей,– укоризненно проговорил Вадим.– Мы же взрослые люди. Мужчины, а не слабонервные дамочки. Давайте говорить о реальных вещах, а не искать преступников среди экстрасенсов и прочих «спать-спать-спать».
Похоже, Вадима слова Ласковина здорово развеселили. Андрею же было не до шуток. Он поймал конец ниточки. Точно поймал, нюхом чувствовал!
– Спасибо, Вадим,– сказал он.– Я все-таки покопаю в этом направлении. Раз других вариантов нет.
– Покопай,– согласился Вадим,– по крайней мере, это безопасно. В тир завтра придешь?
– Постараюсь. Еще раз спасибо.
– Будут новости – позвоню. Будь здоров!
– Кажется, я нашел след,– сказал Андрей Наташе, когда они возвращались домой. И передал свою беседу с Вадимом.
– Слушай,– подумав, предложила Наташа.– Давай сходим вместе?
– Зачем?
– Мне интересно. И ты,– она лукаво улыбнулась,– после болезни все-таки.
– Ага,– хмыкнул Ласковин.– Только с одним бывшим наркоманом я справлюсь даже со сломанной ногой.
– Значит, не возьмешь? – Наташа обиделась.