Право налево
Шрифт:
«Анатолий», - мелькнула мысль, и Марк еле сдержал желание сходу врезать по его физиономии. Подрихтовать, так сказать, фасад, а то больно смазливый.
– Марк, это Анатолий, я тебе про него рассказывала, - оживилась Лена, и муж воззрился на неё с изумлением – в честь чего мы так радуемся? Уже забыла, что этот полуараб имеет сомнительную репутацию? Ишь ты – лыбится, словно родного брата увидела!
Но вслух сказал совсем другое:
– Моя жена, - старательно подчеркнул голосом статус Ленки, - тоже о вас мне много рассказывала. Спасибо, что не давали
Стоило ему это произнести, как Анатолий и Лена на секунду замерли, а потом обменялись быстрыми взглядами.
Марк внутренне напрягся – что такое? Неужели у них есть какая-то совместная тайна???
– Мне общение с Еленой Евгеньевной доставило только радость, - произнёс Анатолий. – Тем более что посещать экскурсии лучше в компании, а не в одиночку. Правда, Любовь Дмитриевна?
– Да, Анатолий нас здорово выручил, и мы столько всего увидели, - отмерла домработница.
– Ещё раз благодарю, - тон, с каким Марк это сказал, обещал новому знакомому Елены перелом носа. Или челюсти. Но никак не благодарность её супруга. – Мы давно не виделись, поэтому некоторое время хотели бы провести в сугубо семейной компании.
Анатолий вкинул руки в знак, что всё понял, и тут же встал.
– Конечно, не буду вам мешать! Елена Евгеньевна, Любовь Дмитриевна, хорошо провести время. Я не прощаюсь! – и ушёл, оставив Марка скрипеть зубами и прожигать взглядом удаляющуюся спину соперника.
«Соперника! Он правда сморозил такую глупость? Хорошо, что мысленно, Ленка бы подняла его на смех! Разве можно сравнить его, Марка, и этого скользкого араба?»
– Какой красивый мужчина, правда? – неожиданно брякнула Любочка, возвращая его в реальность. – Марк Андреевич, представляете, когда Анатолий проходит по пляжу – все особи женского пола от четырнадцати и до бесконечности вслед ему головы сворачивают! Я сама сколько раз это замечала.
– Не знаю, я в мужской красоте не разбираюсь, - буркнул Марк и почувствовал, что у него окончательно пропал аппетит. И если он прямо сейчас не примет что-нибудь… успокоительное и расслабляющее, то может не сдержать раздражение. – Пойду, принесу что-нибудь выпить. Ленк… Алёна, тебе что-нибудь принести? Вам, Любочка?
«Нет, спасибо», - обе женщины дружно отказались – пить спиртное днём, в самую жару, точно, не хотелось. А сок и так уже стоял на столе.
– Любочка, зачем вы так сказали? – тихо произнесла Лена, когда муж отошёл подальше. – Видели, как Марка перекосило?
– И хорошо. Пусть на ус мотает. А то взяли моду – спальни раздельные, на отдых по отдельности. Он будет где-то шлындать, а жена сиди у окна, жди, - фыркнула домработница. – Может, хоть так дойдёт, что если он за ум не возьмётся, то его красивую жену может обаять кто-то более внимательный? Поймёт, что кроме него на свете полно привлекательных мужчин?
– Любовь Дмитриевна, что вы такое говорите? Мне никто не нужен!
– И зря! – припечатала женщина. –Нет, я не призываю вас на самом деле коллекционировать мужчин, но совсем-то себя не хороните! Можно чуть-чуть пощекотать супругу нервы и хорошо провести время в приятной компании, не скатываясь до адюльтера. Любите мужа?
– Да…
– Тогда слушайте, что говорю! Пусть ваш подёргается, пусть понервничает. Все мужчины по природе – охотники. Приз тогда слаще всего, когда он достался дорогой ценой, понимаете? А вы своему не только спелым яблочком прямо в руки упали, но и преданно дома сидите, никуда не ходите – ни в клубы, ни на свидания, ни к подругам. Идеальная жена! Так зачем ему напрягаться? Поставил выигранный кубок на полку и вспоминает о нём раз в полгода, чтобы пыль вытереть. Ну, вы понимаете о чём я?
Лена мучительно покраснела – от стыда перед Любочкой и из-за обиды на мужа.
Всё так и есть – он действительно бывает с ней, как мужчина, раз в полгода. Правда, дело в заключённом договоре, а не в том, что он или она не хотели бы этого чаще… Она хочет! И Марк тоже, это сложно не заметить, но муж решается нарушить договор только когда пьян или перевозбуждён. А потом просит прощения, и это бьёт по её самолюбию больнее всего. Получается, Марк извиняется за то, что ей с ним было так хорошо… Если бы она знала три года назад, как это мучительно, то лучше бы никогда не соглашалась на такой брак!
Подумала, и сама испугалась этой мысли.
Потерять Марка? Нет, невозможно… Но стоп, неужели, прислуга даже такие нюансы замечает???
– А сейчас посмотрите, как он мускулами заиграл, стоило Анатолию к нам подойти! – продолжала Любовь Дмитриевна. – Прямо боевой петух, да и только! Вы, Елена Евгеньевна, слушайте, да на ус мотайте!
– Анатолий – неподходящая кандидатура, Марк про него такие ужасы нарыл! И со мной поделился, я же вам рассказывала! Он к нему ревновать не станет, скорее, меня под замок до отъезда посадит.
– Ну, - протянула Любочка, - если он выскочил из-за стола, как укушенный не из-за ревности, то я прима-балерина.
И женщина встала, подняла руки вверх и медленно покружилась.
Лена прыснула – балерина под сто кг и с полным отсутствием талии – это сильно!
Тут вернулся муж. Судя по его виду, он успел принять грамм сто, а то и больше, поэтому выглядел вполне успокоившимся.
Остаток обеда прошёл в позитивной обстановке.
Следующие два дня они купались, загорали, съездили-таки в эти Термы. Лена нет-нет да ловила на себе оценивающий взгляд мужа – словно за эти несколько дней разлуки она изменилась, но супруг никак не поймёт – в чём именно. И рассматривает исподтишка, пытаясь понять, к добру или худу эти перемены?
И она много думала о совете Любочки. Дичью, добычей чувствовать себя не хотелось, но в словах компаньонки была доля истины – она на самом деле досталась Марку легко. Мужчина не прилагал никаких усилий, просто однажды предложил стать парой. Сначала временно - чтобы от него отлипли хищницы вроде Риты. А через полгода предложил пожениться. И она, дурочка влюблённая, с радостью согласилась!
Так и зажили – на первый взгляд настоящая семья. Причём благополучная, без материальных и жилищных проблем, муж сама внимательность – цветы в доме не переводятся, дорогие украшения и наряды Лена давно не считает, жена умница и красавица. Со стороны не видно, что в семье нет взаимных чувств.