Право победителя
Шрифт:
Злоба может родить только злобу, насилие — только насилие. Внешне всё было, как раньше, но червяк беспокойства в её душе всё рос и рос. Надя чувствовала: грядёт беда.
— Стриги давай. — Фридрих Гансович выпрямил спину. — Стас не прав был, когда разорил тот посёлок. Я уж знаю, что говорю. Помню ещё, как нас раскулачивали. Мало я ему про свою жизнь рассказывал, мало.
Дед окаменел, вспоминая те страшные годы. Из одиннадцати братьев и сестёр в ссылке выжили только двое. Он и его старший брат Вилли.
— И второй раз он был не прав — когда врага за спиной живым оставил. И зятёк мой… а, ладно. Стриги.
Дед снова недовольно скривил губы.
Вечернее собрание впервые проводил дед. Лужин сидел рядом с замотанной и зафиксированной челюстью и тянул через трубочку бульон.
— Ты, как тебя… Звонарёв. Назначаю тебя старшим по охране, понял?
Сергей оглянулся на Ксюшу и кивнул. В большом доме Лужина собрались все жители посёлка.
— Проверишь, как ворота заперты, обязательно, костёр проверишь. Дежурных назначишь. — Дед Федя неторопливо махал скрюченным пальцем перед носом Сергея.
— Утром ушли и не вернулись почти все рабочие. И из рыбацкого посёлка сегодня рыбы и соли должны были принести. Не было никого.
Звонарёв кивнул. Ситуация вырисовывалась какая-то говённая. Этот лось, не слушая никого, ломанулся убивать отцова обидчика и увёл всех. ВСЕХ, мля! Всех бойцов посёлка, которые ставили здесь существующие порядки. Остались только люди в возрасте, кто не мог быстро ходить. И сразу же исчезли все работяги и поселенцы в округе. Как по команде.
«Ой, ё! По команде…»
Серый почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы.
«По команде…»
Звонарёв огляделся. Кроме себя самого, он мог смело рассчитывать на своих двоих строителей и на одного из мастеровых — Женьку. Всё. Николай Егорович староват уже, если честно. Только за руки золотые тут и держат. Док, мля, не подойдёт. Трус и алкаш. Лужин не сможет. Ой, ё!
— Тут ещё такое дело, — влез Женька. — Они с собой все самострелы унесли и тот арбалет — тоже.
— Как все? — Фридрих Гансович подскочил как ужаленный. — Он чем там думает?
— Да чего вы кипяшитесь? Скоро ребята вернутся, а там и рабочие найдутся. — Док снова был слегка «расслаблен». Лужин молча погрозил ему кулаком, и Док заткнулся.
Женщины встревоженно зашушукались, и даже неугомонные дети притихли. Звонарёв вздохнул поглубже и принялся раздавать указания.
Сергей Александрович был тихим и спокойным пожилым человеком. Имея глубочайшие познания в агрономии и в ботанике, он сразу пришёлся ко двору в посёлке дяди Геры. Именно он взял на себя всю ответственность за овощи, вывезенные с дачи, разбил огороды и устроил настоящие экспедиции за нужными растениями. Полгода тяжелейшего труда не пропали даром — урожай был просто отличным! Сообразив, что зима будет мягкой, Сергей Александрович рискнул и засеял всё вновь. Риск оправдался, и агроном уже было собирался получать заслуженные похвалы начальства, но неожиданно для себя получил несколько ударов по почкам, пинок под зад и пожелание проповедовать агрожизнь где-нибудь ещё. Так мужчина оказался в маленькой мужской общине рыбаков и солеваров вместе с изгнанной «мадам». Женщину аборигены приняли на ура, а вот постоянные проповеди Александрыча о всеобщем братстве, любви и чистой жизни на лоне девственной природы восприняли в штыки, пару раз крепко поколотив философа за его слишком творческое и поэтическое отношение к жизни. Так что отныне свои мысли он держал при себе, занимаясь выпариванием соли из морской воды.
Оборванец возник из ниоткуда. Сумерки сгустились, и пришелец своим появлением изрядно напугал старика.
«Опять этот гонец…»
— Дед, где все? Не тормози, дед! — Пацан остекленелым взглядом смотрел сквозь Сергея Александровича.
— А… там. — Экс-философ махнул в сторону шалашей.
— Короче. С вами нас — тридцать человек. Большой со своими уродами прошлой ночью ушёл через перевал в степь. На три дня — минимум. Там пятнадцать тёлок и семеро стариков. Всё оружие унёс, ха! — Пацан, шарнирно виляя всем телом, сумбурно прыгал с темы на тему. — Сбор всех желающих — завтра к вечеру, ну там… где ручей поворачивает.
Тут взгляд гонца упал на приковылявшую к месту сбора «мадам».
— Фу, мля, нах! Западло. Ха. Я посплю лягу. У вас есть что пожрать?
И, не дожидаясь ответа, пацан рухнул прямо на замусоренный глинистый берег.
— Ты?
— Да.
— Да.
— Иду.
— Да.
— Я с вами.
— Да.
— Знаете, ребята, — голос Сергея Александровича дрожал, — я тоже с вами пойду!
«Отольются кошке мышкины слёзки!»
— Геннадьич, как думаешь, когда вернётся Стас? Минимальный срок?
— Знаешь, Семёныч, если постараться, то и за два дня обернуться можно. Но это вряд ли. Дня три, а скорее — четыре.
— Значит, кроме этой ночи, ещё две.
— Не робей. Видишь — светает уже. — Звонарёв зевнул. — Только я думаю, Ваня себя так просто убить не даст. Там ещё беготни будет… Видел я уже однажды, как он в одиночку на десяток человек с дубиной кинулся. Отбивные те ещё были. Боюсь, как бы Стасу и его парням не досталось. Да и арбалет он обратно отнял. Страшная штука.
Дежурившие мужики навострили уши.
— Так всё серьёзно? Да? Расскажи о нём.
Серый призадумался.
— Здоровый, как медведь. Сильный. Он… — Звонарёв хотел сказать «добрый», но припомнил драку и замялся. — Он странный. Непонятный, если честно. Никогда не знаешь, чего же он хочет, и что он будет делать. Думаю, он и сам этого часто не знает. Одно могу сказать — он всегда держит своё слово. Он верный друг и страшный враг.
— Вы с ним друзья?
Звонарёв тоскливо посмотрел на тёмный силуэт гор.
— Приятели.
ГЛАВА 2,
в которой Иван решил пойти на войну
И Юра, и Настя, сидевшие вместе с ними за столом, очень понимающе переглянулись. Маша не выдержала первой: хрюкнув от смеха, она подавилась и отложила ложку.
— Ну чего вы? Мы же просто так. По-дружески!
Стол грохнул. Даже Ваня от неожиданного пассажа девчонки зашёлся судорожным кашлем.
— Ну, Мария. Ну, сказала — так сказала.
Юра с преувеличенной серьёзностью приподнял свой зад с кресла и пожал Ивану руку.