Право победителя
Шрифт:
Над балочкой повисло молчание. Бойцы Ивана даже голов не повернули, выслушав речь начальства на своих позициях, а остальные боялись влезть «не по существу». Наконец, по праву зама, голос подал Станислав.
— А, — сиплый голос дал «петуха», мужчина тихо прокашлялся, — каков план. — Стас на секунду замялся. — Босс?
В душе Иван усмехнулся.
«Привыкай, родимый, привыкай».
— Первое. Взять «языка», с которым можно по-русски пообщаться и разузнать, что почём. Это — план-минимум. Если я сочту, что эти люди могут быть опасны, то…
Иван
— …то надо будет утопить их лодку. А лучше — угнать. Деревьев здесь нет. Других лодок — нет. Всё. Они нам не опасны. Воевать с сотнями людей, имея на два автомата четырнадцать, а на два пистолета — восемь патронов, как-то глупо. Ты не находишь?
Иван неожиданно подмигнул провинившемуся часовому и, улыбнувшись, дружески ткнул его кулаком в бок.
— Ты — на часы. Остальным — отдыхать.
И, не дожидаясь реакции остальных, завалился спать.
Спал Иван плохо. Всю ночь ему снились «русские гангстеры», голая Таня на палубе «Беды» и Бим, укоризненно качающий ушастой головой. Потом Ване приснилась Маша, поливающая на веранде цветы. Тоже голая. А потом под кусок брезента, в который завернулся Маляренко, натекла вода, и чертыхающийся командир отряда моментом проснулся.
Дул холодный пронизывающий ветер, нёсший параллельно земле редкие капли дождя. Глинистая, с налётом песка, земля намокла, а на дне балочки так и вовсе была небольшая лужица.
«Чудо чудное!»
Настоящую лужу в этом мире Иван видел в первый раз.
«Север, однако!»
На востоке медленно начинало сереть. Маляренко вытер мокрое лицо и принялся поднимать бойцов.
План, предложенный Стасом, был прост, как мычание. С рассветом навестить выселки и умыкнуть оттуда пару человек. Иван поначалу засомневался было, как отличить среди спящих тех, кто говорит по-русски, но, так ничего путного и не придумав, идею зама одобрил. Станислав приободрился и с превосходством глянул на Андрея. Между ними уже давно шло негласное соперничество за влияние на десантников из Бахчисарая.
Маляренко, хоть и был невеликим психологом, всю эту тему давно просчитал и только ухмылялся. Главой группы захвата он назначил как раз качка Андрея.
«Ну-ну, родимые, не подеритесь».
Отряд спокойно протопал в сумерках два километра до цели, тихо радуясь, что нет необходимости ползти на брюхе по раскисшей земле, но тут всю малину испортили сами потенциальные «языки».
Всё, как всегда, получилось не так, как планировалось. Всё получилось и проще, и сложнее одновременно. С другой стороны лагеря раздались пронзительные крики, состоящие из «ёу!», «мазафака» и прочих воплей бабуина. Отряд, ведомый Иваном, молча рухнул мордами в грязь. Впереди загорались огни, суетились и бегали люди. Одни испуганно вжимали головы в плечи, а другие щедро раздавали всем подряд удары палками.
Стас, валявшийся по соседству, присмотрелся и удивлённо присвистнул.
— Негры!
— Это не негры, мать их!
— А кто?
— Конкуренты! Сейчас угонят всех куда-нибудь, и жди их целый день.
Иван с досады плюнул. До заветной цели оставалось всего-то метров двести, но самым поганым было то, что уже почти рассвело и лишь перепачканный землёй камуфляж спасал их от обнаружения.
«А ещё то, что эти макаки по сторонам-то не смотрят!»
«Макаки» тем временем шустро согнали около тридцати оборванцев к краю посёлка, вручили каждому по корявой лопате и, крича что-то вроде «глииньа», погнали толпу в чисто поле. Аккурат мимо десантников и подальше от большого посёлка.
— Слушай, Стас, а ты конвойной службой занимался?
— А? — Лужин выпучил глаза.
— А куда ж мы такую толпу-то денем?
Иван выждал, когда три десятка работников и десяток конвоиров уйдут на полкилометра, спокойно поднялся и двинул следом.
«Глииньа», как Ваня и думал, оказалась просто глиной. Раскопки до боли напоминали те, на которых когда-то надрывался сам Маляренко. Рабочие ковырялись внизу, в распадке, периодически выволакивая наверх огромные полные корзины, а конвоиры спокойно сидели под навесом, сбившись в тесный кружок вокруг хилого костерка.
«Взмэрзли, Маугли!»
Как ни рассматривал их в монокуляр Иван, никакого огнестрела он так и не увидел. Негры, как негры. Реперы какие-то, одним словом. Куча блестящих цацок, дубинки и самодельные… эээ… Ваня затруднился с определением. Палаши? Что-то похожее на его собственное мачете.
Оставалось только понять, как проделать по голому полю последние триста метров, которые отделяли снова лежавший на земле отряд от врага.
В трубу было отлично видно, что конвоиры весело ржут, машут руками и сидят лицом к огню, но не слышно было ничего. В ушах свистел ветер, глуша все звуки.
«А да хрен с ним!»
— Делай как я!
Иван встал в полный рост, молясь, чтобы пасмурная погода и камуфляж подольше скрывали его от глаз врага, и негромко скомандовал.
— За мной. В колонну по одному. Стройся!
— Арбалетчики, к бою.
За спиной тихо заворочались стрелки, и заскрипела натягиваемая тетива.
— Стас, Коля, Лёша. Огнестрел не используем. Стрелять, если что, буду только я, понятно? Готовы? Вперёд.
«Реперы» оказались раззявами. Одинокую фигуру, приближавшуюся к ним с запада, они так и не заметили. Повинуясь знаку Ивана, четверо арбалетчиков, неслышно ступая, разошлись в стороны и прицелились. Маляренко вытащил пистолет.
«Четыре выстрела. Четыре».
— Пли!
Четыре тяжёлых болта ударили в спины конвоиров почти одновременно. Шестеро бойцов Ивана заорали что-то матерное и ломанулись на врага.
«Реперы» оказались крепкими парнями. Ни один не струсил, не убежал и не сдался, на что так надеялся Иван. Шестеро оставшихся африканцев дружно похватали колюще-режущие предметы и развернулись лицом к врагу.
«Нет. Так дело не пойдёт!»
— Стоять! Ко мне! Назад! Коля, Лёха. Одиночными. Огонь!