Право последней ночи
Шрифт:
– Левее свети, – буркнул Алексей.
Луч сместился влево.
– Так?
– Да.
Больше всего Алексея раздражало, что в эту ситуацию он попал из-за собственного упрямства, а еще, что рядом оказалась именно Ольга, на которую было бессмысленно орать, требуя, чтобы она «шла в салон и не путалась под ногами». Лика бы непременно стала прыгать рядом, дергать за рукав и канючить, что замерзла, боится и вообще… «Вообще» было всеобъемлющим, подразумевающим, что в конечном итоге свою промашку он должен как-то компенсировать. Ольга молчала, послушно освещала
Луч фонарика вроде бы потускнел, а может, это только показалось. Алексей забрался наверх и обреченно присвистнул.
М-да. И как, позвольте узнать, отсюда выбираться?
Машина нырнула вниз метра на полтора, если верить глазам. Очень мешал снег, мелкие иглы которого неслись почти горизонтально. Оглянувшись назад, Алексей попытался рассмотреть за снежной пеленой огни шоссе или города, но не было видно ни зги. Это сколько же они отмотали? Километров пятнадцать?
Он спустился вниз, утопая в снегу, отдал Ольге ключи и попробовал толкнуть машину в отчаянной и, в общем-то, бесперспективной надежде сдвинуть эту махину с места.
– Попробуй завести! – приказал Алексей.
Ольга перелезла на переднее сидение, уронила ключи на пол и долго пыталась поднять их.
– Ну, что ты? – рявкнул он. – Давай скорее! Не ночевать же нам тут!
– Заткнись! – зло прошипела она, хватая брелок с ключами.
– Заводи! – нетерпеливо крикнул Алексей.
– Я завожу, – заорала она в ответ.
Автомобиль, его ненаглядный «BMW», верный и послушный, несколько раз слабо чихнул, а потом затих, на этот раз окончательно. Алексей еще с минуту подождал, надеясь, что любимый тупорылый зверь оживет, но машина упрямо молчала, хотя Ольга в кабине остервенело крутила ключ зажигания. В темноте уже почти ничего нельзя было разглядеть. Фонарик светил все слабее и слабее, а затем погас. Алексей добрался до двери и, дождавшись, пока Ольга переберется на пассажирское сиденье, залез внутрь. Попробовав завести машину несколько раз, откинулся на спинку сиденья, вытащил из кармана сигареты и раздраженно закурил.
– Как же вовремя, – зло сказал он. – А все ты…
– Здра-а-асьте! А я тут при чем?
– При том. Из-за тебя я сюда поехал. Если бы не ты, ничего бы и не случилось.
– Ты же сам не захотел ждать, – ядовито напомнила Ольга. – Не терпелось тебе…
– Ну и что? Могла бы и возразить.
– Умник. Я вообще-то возражала, и потом… кто за рулем-то? Я вообще тут никогда не была… Говорила тебе, давай переждем.
– Говорила она…
– Говорила. Так и знала, что врюхаемся во что-нибудь!
И хотя Алексей не видел ее лица в этот момент, он знал, что сейчас жена зло поджала губы, готовясь сказать какую-нибудь гадость. Так и случилось.
– Разве от тебя чего-то другого можно ждать? – ядовито процедила она. – Ты же все портишь, к чему бы ни прикоснулся.
– Заткнулась бы ты, дорогая, – посоветовал Алексей. – И без тебя тошно.
– Кто бы знал, как мне тошно, – немедленно ответила она. – Особенно рядом с тобой.
– Ну так в чем дело? Тебя кто-то держит, что ли? Вот бог, вот порог. Направление – зюйд-вест. Так что вперед и с песней.
Ольга посмотрела на него с нехорошим, насколько позволял разглядеть полумрак, прищуром, а потом дернула дверь и вышла наружу. В лицо Алексея ударил холодный ветер со снегом.
– Куда собралась?
– Пошел ты на хрен, урод, – отчетливо сказала Ольга и так бахнула дверью, что в салоне зазвенело. Провалившись в снег, она с минуту барахталась в овраге, а потом полезла наверх. Мимо окна мелькнула ее тень, направившаяся в обратную сторону.
У нее был муж, у него была жена… Дикость какая.
Алексей затейливо выругался. Самое неприятное – она права, хотя признаться в этом выше его сил.
«Ничего, – злорадно подумал Алексей. – Побесится и вернется! Куда ей деться в такую погоду?»
Однако Ольга не возвращалась. Он вытащил сотовый, чтобы ей позвонить. Ни одно деление не высветилось в окошечке «Нокии», связи не было. Алексей посидел в машине пару минут, а затем, зло выругавшись, выскочил наружу и помчался за Ольгой.
Ее пошатывающаяся под порывами ветра фигура была уже довольно далеко, почти незаметная на фоне разбушевавшейся вьюги. Шипя от ярости, Алексей помчался следом, увязая в снегу едва ли не по колено. Брюки быстро промокли, и по ногам пополз холод, обжигающий и лютый.
Пригибая голову от ветра, Ольга брела по заметаемой дороге, и ее растрепавшиеся волосы были белыми от налипшего снега. Почти ничего не видя, она целеустремленно шагала вперед в своих тоненьких сапогах, оступаясь и взмахивая руками для равновесия. Болтавшаяся на плече сумочка то и дело взмывала вверх воздушным шаром, и Ольга торопливо ловила ее рукой.
– Куда ты летишь? – гаркнул Алексей, догнав ее и схватив за локоть. Не оборачиваясь, Ольга выдернула руку. – Вернись в машину!
– Отстань!
– Не отстану! Замерзнуть захотела?
Ольга остановилась и, отвернувшись от ветра, с яростью выдохнула:
– Уж лучше замерзнуть, чем с тобой еще хоть час просидеть.
Лицо у нее было совершенно несчастное.
Не слушая, Алексей схватил ее за руку и поволок обратно к машине. Снег бил в лицо, не успевая таять.
– Пошли, говорю! До трассы километров пятнадцать, в такую погоду дойти нереально.
Алексей дотащил Ольгу до машины, втолкнул в успевший остыть салон, сам уселся рядом. Он вынул телефон и, раздраженно посмотрев на экран, с надеждой спросил:
– У тебя мобильный работает?
Ольга пару секунд не двигалась: отходила от ветра и злости, а потом нехотя сунула руку в сумку, вынула сотовый и нажала на кнопку.
В высветившемся окошечке появилась фотография ребенка, обнимающего большого плюшевого зайца. Слабый свет мобильника слегка рассеял мрак салона, бросив на подбородок, нос и щеки женщины синеватые блики. Ольга поводила пальцем по сенсорной панели, потыкала в список имен, выбрала наиболее подходящее и поднесла трубку к уху.