Право стать отцом
Шрифт:
Следует затяжная пауза. Слишком затяжная. Во время которой мы смотрим друг другу в глаза.
— Так… — кажется, он сглотнул. — Иди сядь, — не просит, а приказывает мне. — Поговорим.
— О… о чем?.. — хлопаю глазами.
— Ты мне все расскажешь. Я хочу знать. Всю твою историю.
Глава 8
Медленными шагами я направилась обратно в гостиную, при этом не сводя взгляда с Ярослава. А когда проходила мимо него и дальше, то чуть шею не свернула. Жуть какая…
Как…
Я села в кресло, а Ярослав занял свое прежнее место на диване. Отличалось теперь все только тем, что он больше не смотрел на меня как на сумасшедшую. Да, он был в шоке, но его глаза больше не смеялись надо мной. Он явно искренне хотел во всем разобраться. Что ж, я не против поведать ему о набольшевшем. Он должен знать.
— Я… я не сумасшедшая.
— Я понял, — кивнул Ярослав, сурово сдвинув брови, как этого никогда не делал Максим.
Черт, стоило мне только понять, что этот мужчина не Максим, так я сразу начала замечать очевидное.
— Меня зовут…
— Варвара Ветрова. Я помню. Ты была с кем-то… вроде меня, верно? — он все еще сомневается.
— С точной копией… вас.
Не могу я больше к нему на «ты» обращаться. Это чужой человек. Мне стоит быть посдержаннее.
— Фото, значит, настоящее.
— Да, настоящее. Там есть еще, — спешу начать рыться в своем гаджете. — Вот, — разворачиваю к нему смартфон. — А вот еще… — перелистываю фото. Там они одно за другим. Наши кадры с Максимом. Судя по его взгляду, он начинает все больше и больше верить в мою историю. — Это Максим Воронов. Он… погиб.
— Погиб?..
— Во мне… во мне бьется его сердце. Он пожертвовал собой ради меня и ради нашего сына, когда я заболела, — и вот слезы снова подступают. — Для меня не нашлось донора и…
— Он при жизни отдал тебе свое сердце? А разве донорство сердца разрешено при жизни?
— Да, я понимаю, о чем вы. Максим дал свое разрешение еще при жизни. Но все же ему пришлось пойти на кое-какие уловки, чтобы все сложилось. Это было не здесь. Не в России.
— Так ты знала, что он собирается сделать?..
— Нет! — аж вскрикиваю на эмоциях. Это все чувство вины во мне. Оно сжирает меня заживо. Галина в чем-то неизбежно права. Не будь меня в жизни Максима — не было бы его смерти. — Я не знала… Мы думали, что найдется донор. Так он мне говорил. Но думаю, что он уже тогда все знал, — прикрываю веки, выпуская новую порцию соленых слез. — Его сердце подходило мне. Настолько все сошлось, что я даже смогла удачно родить после операции. Это… было чудом, — Ярослав не перебивал меня, ни звука от него не исходило. — Потом уже, когда я пришла в себя, от него была лишь записка… Я думала, что умру прямо там, читая ее… — я начала задыхаться.
— Хочешь воды?
— Да… Да, хочу. Мне… мне нужно запить таблетку.
Ярослав рывком поднялся с дивана и быстро вышел из гостиной.
— Спасибо, — принимаю у него стакан с водой, спешу запить таблетку, после чего делаю еще несколько глотков воды. — Спасибо…
Ярослав забрал у меня почти пустой стакан, который отставил на журнальный столик, и теперь вернулся на диван.
— И ты думала, что он… это я? — наклонил голову чуть в бок мужчина. Наверное, у него все еще есть сомнения на мой счет.
— Да… да, я понимаю, как это выглядит. У меня в голове засело глупое убеждение, что все как-то могло случиться по-другому. Что он… это вы. И да, я на этом фоне немного сошла с ума, — закусываю нижнюю губу чуть ли не до крови. — Я была в шоке… И до сих пор в шоке… У вас одна и та же внешность. Как? Почему?.. — аж усмехаюсь истерично. — Вы же не знаете Вороновых?…
Ярослав немного думает, прежде чем ответить.
— У них строительная компания?
— Да! Да, это они, — киваю быстро.
— Я слышал о них. Но я в столице недавно. Только сюда переехал. Только слышал о них. Где-то, когда-то… Уже и не помню.
— Их единственный сын — точная копия вас. Я не лгу. Клянусь.
— Ты говорила про то, что они отняли у тебя сына.
А вот и самая болезненная часть моего существования…
— Да, — отвечаю резко. — Его мать… Галина… Решила отомстить мне. Она тогда забрала меня после операции, помогла с реабилитацией, чтобы я смогла выносить Кирилла, а потом позволила мне быть с ним первые полгода его жизни… А буквально чуть меньше недели назад — она вышвырнула меня из дома, сказав, что у меня больше нет никаких прав на собственного ребенка. Это месть мне за то, что ее сын убил себя ради меня. А Кирилл плата. С тех пор… с тех пор я не вижу своего сына, — вздыхаю сдержанно. — Вот… вот моя история.
Ярослав гипнотизирует меня нечитаемым взглядом следующие несколько секунд, а я его. Ему сейчас, полагаю, тяжелее чем мне. Он в замешательстве. Как так, должно быть задается он вопросом, существует копия меня! Неужто он сын Вороновых?.. Как они могли его оставить? Обеспечения на второго сына не хватило? Ни за что не поверю.
Неожиданно мне поступает звонок. Я чуть было не выронила вибрирующий смартфон из рук. Мне звонил Руслан. Опять. Зачем-то.
Я смотрю то на экран, то на Ярослава.
— Это… мой друг. Я должна ответить, — принимаю звонок не вставая с кресла. — Да, Руслан. Мне сейчас не совсем удобно говорить, — а сама смотрю на Ярослава в этот момент.
— Устроилась на работу?
— Да, почти…
— Ты еще где-то в центре?
— Да…
— Тебя подбросить? Просто я сейчас в центре.
— Нет… не нужно. Я… я перезвоню тебе, — и спешу отключиться.
На самом деле я была бы не прочь помощи Руслана. Отсюда выбираться своим ходом не так уж и легко. Но ничего, позвоню в такси. Подожду, если долго ехать будут.