Право убежища
Шрифт:
Лучше заняться плюмажем. Затейливая конструкция из павлиньих перьев, проволоки и стразов весила немало и вызывала некоторые опасения. Но чего не сделаешь ради искусства? От прочих малоизвестных групп «Гондвану» отличал не гитарист, окончивший с отличием консерваторию, не ударник-перфекционист и даже не качественный вокал. Изюминкой группы была Саран. По необходимости она иногда подходила ко второму микрофону, но основным ее делом всегда оставался танец. Именно благодарю ему «Гондвану» запоминали.
Как и во внешности, в танце Саран подчеркивала, что она другая. Она заимствовала движения из ритуальных плясок полинезийцев, индейцев обеих Америк,
— Вон он! — неожиданно воскликнул Кирилл, прижав указательный палец к грязному стеклу.
А она только начала надеяться, что Каро не придет!
Придерживая плюмаж, Саран поспешила к окну, но Леха оказался быстрее, и ей пришлось протискиваться между ним и Кириллом. Она успела увидеть лишь спину промелькнувшего мимо человека в белом костюме и шляпе.
— Пафосный чел, — похвалил Леха. — А кто это?
Стоило Саран убрать руку, и плюмаж съехал на бок. Она выругалась.
— Просто знакомый.
— Незнакомый знакомый? — Леха понимающе усмехнулся.
— Один из организаторов, — попыталась выкрутиться Саран.
Она больно уколола палец о шпильку. Казалось, плюмаж вознамерился снять с нее скальп. Проклятые перья!
— Ясно. Спонсор.
Хотелось ответить чем-нибудь грубым, но она сдержалась.
— И насколько серьезные у тебя на него планы? — небрежно поинтересовалась Даша.
Саран бросила на Кирилла умоляющий взгляд, но тот предпочел промолчать. Ее друзья, ей и разбираться.
— У нас исключительно деловые отношения.
Но обмануть Дашу было не так-то просто.
— Постельно-деловые.
Саран снова прикусила язык и постаралась думать только о плюмаже. Однако бессмысленная работа не способствовала успокоению. Прошло не меньше двадцати минут, было израсходовано две пачки заколок-невидимок, десяток шпилек и весь запас терпения, но злосчастный плюмаж неизменно сползал Саран на затылок. Закончившая любоваться собой Даша только посмеивалась над ее страданиями и не торопилась предложить помощь.
— Пойду работать, — Кирилл наконец отошел от окна.
Когда за ним закрылась дверь, Даша поднялась и медленно, величаво прошла по гримерке, репетируя свой выход.
— Отправился следить за твоим деловым партнером? — предположила она. Тон вопроса странно контрастировал с ее бледным, неподвижным лицом.
— Я подмешаю стрихнин тебе в помаду.
— Будешь огрызаться, уведу твоего «организатора».
Спорить не имело смысла. Удовлетворившись тем, что плюмаж, несмотря на легкую кривизну, больше не падает, Саран перешла к макияжу. Основа, контур, карандаш. Она решила отказаться от использования светоотражающей краски — Саран никогда прежде с ней не работала, а времени для экспериментов не оставалось. Раздался предупреждающий стук в дверь. Леха и Антон одновременно подскочили и, сказав, что будут ждать у сцены, один за другим выбежали в коридор. Даша набросила на лицо черную вуаль и подошла к зеркалу, чтобы в последний раз взглянуть на свое отражение. Сильно пахнуло духами, Саран ощутила на языке их горьковатый привкус.
— Не дрейфь! — Даша на мгновение сжала плечи Саран и быстро чмокнула ее в напудренную щеку.
Но ей и самой было страшно, это отчетливо слышалось в голосе. Саран ободряюще улыбнулась в ответ. Она не боялась. Не лисе-оборотню бояться публичных выступлений. И уж точно не после всего, что случилось днем. Саран коснулась пальцами лба, посылая салют своему отражению. На счастье! Перед каждым выступлением она желала себе удачи. Или не себе, а тому образу, который ей предстояло воплотить.
За спиной у Саран изгибались пять призрачных, невидимых человеческому глазу хвостов. Они были ее гордостью и говорили об опыте и силе, но еще больше — об умении выживать. Пхатти потому и выбрал Саран, чтобы сопровождать Луиса Каро, что посчитал, будто она справится лучше, чем его любимица Майя, у которой было лишь четыре хвоста. Договориться с ней ему было бы куда проще, но, когда речь шла о соблазнении, Саран не было равных.
Путь от гримерки до сцены занял лишь несколько секунд. Не бросив ни одного взгляда в зал, Саран начала свой танец.
3
Легенда гласит, что, когда человек умирает, его душа может вселиться в лису. И в зависимости от того, злым или добрым был этот человек, лиса станет оберегать живущих людей, помогать им или же, наоборот, всячески пакостить. Другие утверждают, что лисы — это души, которым было отказано в перерождении. Как и люди, оборотни гадают, откуда пошел их род. Они хитры, изворотливы и обольстительны, но не знают, кто создал их такими. И что бы ни говорилось в старых китайских легендах, а лисы редко враждуют с людьми и никогда не убивают. Люди из-за этого считают их слабыми и трусливыми, но у них своя философия и свои приоритеты. Лисы же предпочитают определения «сдержанные» и «мудрые». А еще говорят, будто стоит только лисе ударить хвостом оземь, так тут же начнется пожар. Но это сказки.
Саран сделала несколько шагов по сцене и, словно внезапно обмякнув, изогнулась. Про себя она называла эту часть представления «мягко и упруго». Ее руки медленно и плавно двигались вдоль тела, но каждое движение было наполнено едва сдерживаемым желанием вырваться на свободу, взлететь. Сцена «Перпетуум Мобиле» вытянулась вдоль левой от входа стены. Пройдя через холл с закрытым в летнее время гардеробом, посетители попадали на просторный танцпол. Дальше, напротив сцены, располагался главный бар. Слева и справа от него изгибались две винтовые лестницы, ведущие на второй этаж. Там был еще один бар, поменьше, и столики, которые можно было забронировать заранее. С балкона второго этажа обычно наблюдал за представлениями Пхатти, если считал, что его присутствие в клубе зачем-то нужно. Но это случалось нечасто. Тем не менее Саран бросила взгляд наверх, чтобы убедиться. Лисье зрение было острее человеческого, особенно в темноте, но, не успела она как следует присмотреться к посетителям за столиками, как софит на потолке повернулся и ослепил ее. В следующий раз, когда она смогла взглянуть на балкон, Пхатти там точно не было.
Саран взмахнула рукой-крылом и сорвалась с места. Под грохот гитарных риффов, похожих на несущуюся с гор лавину, она сделала круг по сцене — словно пролетела над ней. Она всегда танцевала босиком, это давало ей больше свободы. Новая песня, тяжелая, мощная, была ее любимой. «Молитва Хитклиффа», написанная по мотивам «Грозового Перевала». Принцесса кейннаров тут же превратилась в ворона, немного злорадного, но в целом равнодушного. Он наблюдал за страданиями человека далеко внизу, на его крик: «You said I killed you — haunt me, then!» — отвечая призрачным шепотом: «And here I came».