Право волка
Шрифт:
— Выключен номер. Тут больница рядом, — коротко ответил Митя. Агрессивно влился в поток и прибавил скорость.
— Эля, позвони моей маме. Она может дежурить, — план созрел моментально. Кислорода все еще не хватало, и слова я произносила частями.
— Давай, быстрее, — поторапливает Ар, стискивая меня. Он склонился к виску и что-то очень тихо прошептал.
К тому моменту, как автомобиль остановился у приемного покоя, я полноценно дышала и отлично себя чувствовала, но кто бы меня слушал.
Навстречу
— Что случилось?
Ар, отодвинув Ивана Андреевича плечом, зашел внутрь:
— Ей тяжело дышать.
— Так это не к нам, у нас роддом.
— Я что, по-вашему, должен искать другую больницу, пока моей жене плохо? — произнес таким тоном, что врач отступил назад.
— Я себя хорошо чувствую, — я попыталась вмешаться, а в голове пульсировало «моей жене».
— Иван Андреевич, пропусти, — услышала мамин голос. — Софья Яновна осмотрит. Идите сюда.
Спустя пять секунд мы стояли в кабинете под пристальным взглядом:
— Кладите ее сюда, — мама указала на кушетку и, наконец, поздоровалась со мной. — Привет, Лиля.
— Привет, мам, — это была наша первая встреча после того как я ушла из дома и больше не смогла вернуться.
— Рассказывай, что случилось? — обратилась вошедшая Софья Яновна, женщина чуть старше мамы, с цепким взглядом и пухлыми губами. — А вы кто? — обратилась к Арнару, стоявшему в шаге от меня.
— Это водитель, — поспешно ответила я и отвела взгляд.
— Попрошу вас подождать снаружи, — привычным уверенным жестом врач указала на дверь. Арнар вышел, не взглянув на меня.
Глава 23
— Рассказывай, — София Яновна села за стол, и мне пришлось подняться, чтобы видеть лицо женщины.
— Я устала. Учеба после месячного перерыва, — опустила часть про идиотские комментарии одногруппников и неожиданные известия о своем замужестве. — Переволновалась, вот и поплыло в голове.
— Какой срок беременности?
Мне осталось пожать плечами и поднять глаза к потолку, ведя в голове подсчеты.
— Месячные последние когда были?
Я снова погрузилась в себя, вспоминая дату. Следить за приходом не видела смысла, если секса-то и не было. Измерив давление, врач спросила:
— Где обменная карта беременной? Тебе не говорили, что она всегда должна быть с тобой?
— Что? — я чувствовала себя полной недотепой. Все это время я полагалась на Константина, да и вообще, представления не имела, как следует наблюдать за своей не совсем обычной беременностью.
— Ничего. Ложись, горе. Снимай блузку, сейчас все узнаем.
Мама поджала губы и недовольно покачала головой. Представляю, что она сейчас обо мне думает.
— За
Я следила за лицом Софьи Яновны: она сосредоточено щелкала кнопками, диктовала. Я слушала непонятные мне цифры и термины.
— Лен, иди сюда, — женщина чуть откинулась на кресле, позволяя увидеть монитор, — на внука смотреть будешь? — мама встала за спиной, а потом и я задрала голову.
На экране виднелся силуэт. Малюсенькие ручки и ножки, такой пузатенький и головастенький малышок. Губы сами расползлись в улыбке, пока я разглядывала крохотное чудо, которое ношу у себя под сердцем.
Было прекрасно видеть своими глазами, а не принимать на веру крошечную, абсолютно беззащитную и светлую новую жизнь. Вот он — мой ребеночек! Глаза защипало, в носу неприятно зачесалось. Неужели я плачу?
Мама с улыбкой посмотрела на меня, снова перевела взгляд на монитор:
— Не врут люди, свой всегда самый красивый, — она хихикнула и попросила, — Соф, распечатай снимок, Сереже покажу.
— А можно и мне? — спросила я, не сводя взгляд с монитора.
— Да хоть десять.
Я кивнула головой в согласии: десять будет достаточно. Что-то мне подсказывало, что Вела точно утащит один.
— Мам, позови Арсения.
— Это водителя-то? — хохотнула Софья Яновна.
— Не водитель он, — прошептала я, заливаясь краской. Пусть и осел упрямый, но увидеть своего ребенка имеет право.
С такими мыслями следила за мамиными действиями. Мама пропустила Ара вперед и смерила его изучающим взглядом.
— Ну, папаша, подходи ближе, знакомься, — Софья Яновна не спасовала перед возвышающимся над ней мужчиной. — На всех робость нападает, — прокомментировала, глядя на меня. — Обещать со стопроцентной гарантией не могу, но, скорее всего, пацан. Весь в папаню, богатырь будет. Тяжело тебе, Лиль, придется, помучаешься носить.
Слова долетали на грани сознания, я была полностью поглощена реакцией Ара. Он замер каменным изваянием и не моргал. Произнес одними губами:
— Сын, — но я смогла разобрать.
— Ленка, неси нашатырь. Зятя твоего будем в чувство приводить, — фыркнула врач, — мужики, — театрально закатила глаза и рассмеялась.
А мне хотелось встать на защиту. Если бы они только понимали, что этот ребенок значит для Ара. Возможно, единственный, навсегда. Неожиданный и желанный — в этом не было никаких сомнений. Стоило взглянуть в глаза, в которых проявился желтоватый отблеск: чем дольше он продолжал рассматривать нашего малыша, тем сильнее проявлялось неестественное сияние.