Православие и корейцы
Шрифт:
Так и жили мы десятилетия с нашими простыми русскими именами: Борис Дмитриевич, Анатолий Андреевич, Людмила Валентиновна, Михаил Николаевич, Олег Григорьевич, Нелли Николаевна, Юрий Павлович, Игорь Владимирович, Юрий Михайлович – постепенно привыкнув к новой среде обитания, к ее законам, традициям, нравственным и духовным нормам. И только облик и фамилия напоминают нам о далеких корнях.
Всю жизнь, а это больше, чем полвека, прожив в России и Узбекистане, везде: в школе, институте, на работе – был окружен многими русскими друзьями, знакомыми, сослуживцами, соседями и просто незнакомыми людьми. Великий и могучий русский язык стал единственным и родным для меня языком. Этот язык открыл мне великое таинство русской души, подарил радость общения, трепетное чувство от сознания принадлежности к великой стране Пушкина и Достоевского, Толстого и Ахматовой, Тургенева и Цветаевой, к ее истории и поразивших мир именам в подвигах, науке, культуре, спорте от Александра Невского, Михаила Ломоносова до Юрия Гагарина, Галины Улановой, Александра Солженицына.
Случился в Москве сольный концерт Аниты Цой. Молодая женщина с классическими корейскими чертами лица в течение двух с половиной часов разговаривала со зрителями языком песни. В зале были в основном русские слушатели. Они приняли Аниту, и, как мне показалось, признались ей в любви, завороженные ее восточным обаянием, покоренные ее абсолютно русским характером и не менее прекрасным русским языком. Говорят, на исторической родине ее понимали меньше. Парадокс, да и только. А совсем недавно корейский парень Виктор Ан в один миг влюбил в себя всю Россию, завоевав на Олимпиаде в Сочи 3 золотых и 1 бронзовую медали. Предыдущих три золотых награды в шорт-треке он завоевал в 2006 году на зимней олимпиаде в Турине в составе сборной Южной Кореи. Меня новый русский Виктор Ан поразил, когда в интервью Первому каналу на всю страну на чистом русском языке спел гимн России. И это всего через два года после того, как после долгих и трудных сомнений принял российское гражданство! Мне кажется, вместе с русским языком он мгновенно впитал в себя и часть загадочной русской души, которая в дни тяжелых испытаний возрождается, преодолевает себя и начинает верить в победу.
Рожденным в России, принятым ею и живущим во благо ее Кимам, Цоям, Пакам, Ли, Намам, Огаям, Тенам, Анам пришлось пройти долгий 150-летний путь по земле, чтобы стать естественной составляющей необъятного и неповторимого духовного пространства, о котором точнее, чем русский поэт Федор Тютчев трудно выразиться:
«Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать —В Россию можно только верить».Некоторые мои единокровные выбирают православие. Это глубоко личный выбор каждого человека. И мне думается, что православная вера больше, чем вера, религия. Это культурная и духовная среда обитания, которую нужно сначала принять, полюбить, чтобы потом слиться и навсегда стать ее неотъемлемой частью.
Слово авторов-составителей
Тема православия среди корейцев зрела давно, практически с того самого момента как первые переселенцы из королевства Чосон, переправившись через реку Туманган, оказались на русской земле.
Интерес к теме объяснялся рядом понятных причин. Во-первых, Дальний Восток привлек внимание русской православной церкви в связи с созданием новых епархий в «контактных зонах» между русской и иноэтничными культурами, в том числе и корейской. Во-вторых, корейцы в отличие от других азиатов, охотно принимали православие и российское гражданство, показывая тем самым свое стремление осесть в русском Приморье. В-третьих, Россия пыталась противостоять планам европейских держав и Японии, нацеленных на колонизацию Кореи, поэтому российские чиновники, военные, путешественники и купцы, миссионеры и краеведы оказались пионерами в изучении Корейского полуострова, особенно его северной части.
Первые работы о «закрытом королевстве», «стране-отшельнице», «государстве Чао-сянь» и т. п. с описанием ее природы, населения, хозяйства, культуры, обычаев и верований появились на русском языке раньше, чем на других западных языках.
Труды, посвященные переселению корейцев на русский Дальний Восток, были изданы уже в последней четверти XIX века. Чтобы не перечислять даже основные труды по этой теме, коих немало, порекомендуем читателям книгу «Коре сарам. Библиография и историография» и историко-библиографический очерк «О развитии традиционного корееведения в царской России».
Глубокий след в изучении истории русской духовной миссии в Корее, а также распространения православия среди корейских переселенцев в Приморье, Приамурье и Уссурийском крае оставили после себя архимандрит Феодосий (Перевалов), епископ Вениамин, епископ Хрисанф (Щетковский), иеромонах Павел (Ивановский) и другие. Остались в истории имена первых православных миссионеров, начавших проповедовать среди корейцев, таких как иеромонах Валериан, иеромонах Николай, иеромонах Феодосий, протоирей Иннокентий Верещагин, священники Иоанн Гомзяков, Иосиф Никольский, Илья Пляскин, Александр Новокшенов и Василий Пьянков, однако, к величайшему сожалению нам мало что известно об их жизни и миссионерстве.
К началу нового 20-го столетия в крупных корейских деревнях Приморской и Амурской областей стали строиться православные церкви. Лишь в селе Благословенном Амурской области, известной своей особой судьбой, церковь была заложена почти одновременно с обустройством корейских переселенцев из Приморья. В 1913 году на территории Дальнего Востока действовали 10 миссионерских станов с корейским населением, из которых Корсаковский и Тизинхинский возглавляли православные священники-корейцы Роман Ким и Федор Пак. Церковный приход в Корейской слободке (Синхачхон) во Владивостоке был закреплен за катехизатором Покровской церкви Василием Огаем. Кроме указанных лиц, большим авторитетом в Приморском крае пользовались священники-корейцы Василий Пак, Мефодий Хван, Василий Лян и др.
Октябрьская революция и последовавшее коммунистическое безбожие положили конец как традиционным верованиям корейцев, таким как шаманизм, буддизм, конфуцианство, так и отдалили их от всех религий. Корейцы верно соблюдали лишь ритуальную оболочку в конфуцианской похоронной и поминальной обрядности.
Интерес к религии, ее изучению пробудился вновь в период горбачевской «перестройки, гласности и демократизации», и в начале 1990-х годов появляются первые исследования по истории православия среди корейцев. Одна из первых работ – диссертация М. В. Белова «Русская православная церковь и корейцы, 1865–1917», которой предшествовал опус на английском языке на степень магистра в корейском университете Енсе.
По этой же теме были защищены и опубликованы дипломные работы на корейском языке: Нам Чжонг У «Историческое исследование Православной церкви на примере миссионерской деятельности среди корейцев 1860–1925 гг.» и Ли Бенг Чжо «Корейская миссия православной церкви на российском Дальнем Востока. 1863 – 1916 гг.»
С конца 1990-х гг. тема, связанная с историей русской православной церкви в Корее стала, как отмечает с. О. Курбанов, в известной степени модной. Из печати вышло значительное число публикаций, в том числе книга «История Российской Духовной Миссии в Корее» (М., 1999), посвященная 100-летию православной миссии в Корее и вобравшая в себя ряд трудов дореволюционных русских и современных российских авторов, представляющих православное духовенство и академический мир.