Правосудие любой ценой
Шрифт:
Гринчук улыбнулся:
– Ладно, мне пора. Спасибо за информацию.
– Не за что… – протянул Доктор.
– Миша! – крикнул Гринчук из коридора, чтобы не попадаться на глаза Ирине. – Поехали, у нас есть дело.
– Иду, – сказал Михаил.
– И, доктор, – Гринчук обернулся уже на пороге. – Очень вас прошу – все, что всплывет об этом самом волшебном объявлении – немедленно мне сообщите. Но это если всплывет. Сами ни в коем случае не расспрашивайте.
– А что? – спросил Доктор подходя поближе.
– Тот, кто покупает душу, не любит, чтобы об этом говорили, – почти прошептал Гринчук. – Поверьте мне на слово.
– Да ну вас, – после секундной паузы махнул рукой Доктор, – я снова чуть не попался. Ваши шутки…
Гринчук молча смотрел на Доктора.
– Розыгрыши… – уже тише сказал Доктор.
Гринчук продолжал молчать.
– Не хотите же вы сказать… – пробормотал Доктор.
– Я уже сказал. Будьте осторожнее.
Доктор закрыл за Гринчуком дверь и почти минуту стоял пред ней, глядя себе под ноги.
– Тот, кто покупает душу, не любит чтобы об этом говорили, – еле слышно повторил Доктор.
Чушь, конечно. Очередной розыгрыш.
По ногам потянуло сквозняком. Доктор передернул плечами и торопливо пошел в комнату, в которой было светло, в которой была Ирина и в углу которой висела икона.
– Как самочувствие? – спросил Гринчук в машине.
– Плохо, – ответил Михаил. – Маму Иру жалко.
Гринчук тронул машину, медленно проехал по неосвещенному двору и выехал на улицу. Движение было не слишком сильное.
– А что мы можем еще сделать? – спросил Гринчук, не поворачивая головы.
– Все равно – жалко, – сказал Михаил. – А дальше будет еще хуже.
Гринчук втянул воздух сквозь зубы.
– Ты-то сам – выдержишь? – помолчав, спросил Гринчук у Михаила.
– Постараюсь, – сказал Михаил.
– Смотри, завтра, я думаю, с утра, у меня начнутся проблемы.
– Что именно?
– Ерунда. Если они завтра не начнутся, то их придется придумать, – улыбнулся Гринчук. – Думаю, что завтра все будет идти до безобразия правильно. А если нет…
– То проблемы начнутся послезавтра, – закончил Михаил.
– Откуда такая уверенность?
– Послезавтра – день рождения Махмутова-младшего. Когда его мама передавала мне пригласительные для меня, вас и Братка…
– Даже Братка? – удивился Гринчук.
Он сам и Михаил в последнее время стали дежурными гостями на всех массовых мероприятиях новых русских дворян, но Браток обычно счастливо избегал подобных приглашений.
– Даже Ваню, – кивнул Михаил. – И мама проговорилась, что именно ее сынок хочет видеть нас на своем празднике. И, как я догадываюсь, неспроста.
– А поспрашать?
– Поспрашал.
– Не тяни, – потребовал Гринчук, но тут подал голос его мобильник.
– Да? – сказал Гринчук.
– Юрий Иванович? – спросил Браток.
– Он самый.
– Вы где?
– Еду домой.
– Тут вас один мент разыскивает. Говорит, что очень важно.
– Старший лейтенант? – спросил Гринчук.
– Да, – подтвердил Браток.
Он уже привык к тому, что застать Гринчука врасплох очень трудно.
– Передай, что буду минут через пятнадцать, – Гринчук спрятал телефон в карман и оглянулся на Михаила. – Становится скучно жить.
– Что?
– Завтра грянет буря. Появился буревестник, серой молнии подобный.
– Черной.
– Серой. В менты идут люди серые. Большей частью. Встречаются, конечно, черные, но приблизительно в той же пропорции, что и белые. И те, и другие из органов потихоньку вытесняются. И кстати…
– А мне казалось, что все менты разные, – перебил Михаил.
– А ты слышал, что серый цвет имеет множество оттенков? Мне физик один знакомый говорил. Оптик. Вот и менты бывают серыми по-разному. В оттенках. А разговор у нас, кстати, получается совершенно дурацкий, – засмеялся Гринчук.
Михаил молча пожал плечами.
– Ладно, – сказал Гринчук. – Что ты выяснил о послезавтрашнем празднике?
«Джип» Гринчука проехал мимо стоявшего на обочине «вольво».
В «вольво» сидели два человека, которых Гринчук не знал. Во всяком случае, в лицо. Их звучные погремухи, Котик и Женя Синяк, Гринчук пару раз слышал, но не более того. Жизнь не сводила парней с Зеленым. Чему парни были несказанно рады. Особенно – в последнее время.
Котик, сидевший за рулем, успел заметить номера на «джипе» и молча толкнул приятеля локтем.
– Чего? – не сразу понял Женя Синяк, но, увидев «джип», быстро сообразил. – Зеленый.
– Твою мать, – простонал Котик.
Женя Синяк поискал глазами иконку на «торпеде» и даже поднес пальцы правой руки ко лбу.
– А ведь Атаман хотел нам отправить к менту, – сказал Котик.
– В натуре, – согласился Синяк. – И это нас бы сейчас нашли в пруду…
Оба помолчали. Мысль получалась страшная. И тянула за собой другие мысли, также не слишком приятные. Пацаны вообще не очень любили морщить лоб, размышляя, но сейчас был как раз тот случай, когда пошевелить заскорузлыми извилинами было не просто можно, но даже и необходимо.
Если Атаман хотел послать за Зеленым их, а не Сливу и других пацанов, то как же это выходило, что именно Грыжа, Ярик и Слива под руководством Петрухи спланировали ту самую заказуху? Атаман сам выбирал, кого послать. И если выходило, что не они заказывали Атамана, то почему Мастер на них все повесил?
– А мне Ярик говорил, что у Зеленого глаз дурной. Запросто сглазить может, – сказал Синяк.
– Пошел ты… – буркнул Котик.
– Чего? – не понял Синяк.
– Такие разговоры на ночь, придурок.