Правосудие Жнеца, Уайлд Джоанна

Правосудие Жнеца

на обложку

Уайлд Джоанна

Шрифт:

Действительно, очень глупо.

Я сидела в центре столовой, боясь с каждым взмахом щетки, потому что рано или поздно я собирался привязать и все не кончится . . . Но он чувствовал себя так хорошо, и это было не так, как мы делали ничего плохого. Просто живопись. И его работа была по-настоящему красивой—я бы заглянул, а он держал меня за волосы эластичными, ошеломленный буйным взрывом лоз и цветов он рисовал, используя кожу как холст.

Это

было удивительно. Практически нереально. Как что-то вроде этого может быть создана с помощью той же кисти ответственность за Божьих коровок смерти и Расчлененки было почти невозможно постигнуть. Талант, я думаю.

Что и техника.

Я подумал, что он понятия не имел, насколько он хорош на самом деле. Черт, что он делает для клуба, если он просто продал эти картины его нужным людям он смог бы сделать их более денег. Кроме него, наверное, не из-за денег. Что они делают, и насколько вероятно было то, что он попадал бросили обратно в тюрьму?

“Дайте мне сделать свои волосы”, - сказал он, его мягкий голос посылает дрожь через все мое тело. Я все еще держал чашечками лифчик на груди, как будто он обладает силой, чтобы защитить меня.

Если я хотел быть защищенным.

– Спасибо, - я прошептал, как его пальцы начали расчесывать через запутанную массу. Это заняло больше времени, чем следовало. Хотелось бы думать, что он был как загипнотизирован, как я был, потому что при всей своей настойчивости, что мы можем только дружить, даже я был достаточно умен, чтобы знать, что ребята не сидят по вечерам в пятницу картина цветы на их полуголые, платонические друзья. Его голова опускается рядом со мной—он начал нюхать мои волосы?

“Почти закончили”, - прошептал он, касаясь теплым воздухом мое ухо.

Тогда мои волосы были в грязный хвостик-косой-колобка, а он поднял кисть, готовы начать снова мучить меня.

Художник

Я закончил слишком быстро.

Оригинальные цвета закончились, заставляя меня, чтобы смешать свой собственный. Мне кажется, что стало лучше—ближе к концу, зелень темнее, проецируя что-то призрачное и почти злой.

Разочарования.

Достаточно справедливо, потому что это было точно, как я чувствую. Я провел более двух часов картина идеальное тело Мелани. Теперь мой хуй был как гребаный алмаз, так сильно, что мог резать стекло. Я хочу, чтобы подтолкнуть ее вниз через

стол и истолочь ее, пока краска смазывается с нашего пота . . .

Христа. Мой член взорвется.

“Вы можете пойти посмотреть”, - сказал я, вставая. Она поднялась со стула и неуклюже, все еще держа черный шелк перед ее сиськи, которые не хрена не смыслите.

“Есть зеркало в комнате Джессики”, - сказала она. Она проскользнув мимо меня, и я вздрогнула, как ее рука коснулась моей. Я, как правило, очень сосредоточен во время работы, но только находясь рядом с ней был класс, мозгоеб. Она начала подниматься по лестнице, потом обернулась, чтобы посмотреть на меня, недоуменно нахмурился на ее лице.

“Ты не идешь?”

Идет? Нет, пока нет. Пока вы не обернуть губы вокруг меня.

“Ну, конечно”, я успел сказать. “Не понял, что ты хотел мне”.

Она уставилась на меня, ее выражение было настолько сильным, что я клянусь, что воздух между нами шипели. Ладно, он не шипеть на всех, потому что это чертовски глупо, но он сделал что-то. Чувствовал, что не было натянутой струной—нет, рояльную проволоку—протягивая между нами, дрожа и пульсируя с каждым ударом сердца.

Мэл начал подниматься по лестнице, и я последовал за ней, глаза прикованы к нежное, женственное покачивание ее задницу. Эти ножки не хуже, и видя мою работу на всем протяжении ее тела заставил меня почувствовать что-то странное . . . Я понятия не имел, как это описать, но мне понравилось. Мне понравилось это много. Чувствовал, что я владел ее. Теперь, если я мог бы просто тату знаков на всем протяжении ее навсегда.

Нет, вероятно, не хорошая идея, чтобы покрыть ее лицо, даже мне пришлось признать, что. Но мысль о моей работе по ее спине, так что я мог смотреть вниз на это, когда я обернул руки вокруг ее талии и трахнул ее?

Что бы сделал.

“Это ванная комната”, - сказала она, указывая на дверь в верхней части лестницы. “И вот в комнату Джессики. Мой в самом дальнем конце зала, над крыльцом”.

Я взглянул на ее дверь, шаг в ее пространство. Я хотел увидеть, где она спала, но она протолкнула в комнату Джессики, а не. Место было все, одежду бросают в кучи на лохматый зеленый ковер и плакаты, половина сыпалась со стен. У меня было отвратительное чувство штукатурка была так слаба, она не смогла удержать их . . . Место выглядело примерно так же как осиное гнездо.