Правовой самоконтроль оратора

Осадчий Михаил

Есть возможность говорить о приличии и уместности бранного и нецензурного слова, произнесенного в ответ на другое бранное высказывание, обращенное непосредственно к

оратору.

Пример из практики. Прокурор был назван козлом в здании прокуратуры. По данному факту было возбуждено уголовное дело по ст. 319 УК РФ (Оскорбление представителя власти). В постановлении о назначении экспертизы суд просит ответить на вопрос: «Является ли фраза “Сам ты козел!” неприличной по своей форме?». Эксперту предоставляется информация о том, кто и где произнес данную фразу, кому она была адресована, т. е. описана денотативная ситуация – конкретно-физические условия разговора. Имея лишь эти данные, эксперт должен квалифицировать фразу как неприличную, поскольку слово козел, примененное для характеристики человека, является грубопросторечным и недопустимым в условиях официального общения в стенах государственного учреждения. Однако из материалов дела эксперту становится известно,

что фраза «Сам ты козел!» прозвучала в ответ на фразу «Че ты сюда приперся, черномазый?». Таким образом, налицо несовпадение денотативной и коммуникативной ситуаций: физические условия разговора – официально-деловые (разговор с сотрудником прокуратуры, находящимся на рабочем месте), но коммуникативная ситуация принципиально иная – брань. Анализируемая бранная фраза произнесена в ответ на другую бранную фразу; наличия двух перекрестных бранных фраз достаточно для констатации ситуации брани. В этом случае эксперт «забывает» о физических условиях разговора и сосредоточивает внимание на коммуникативной ситуации, на контексте произнесения. Фраза «Сам ты козел!» противоречит нормам приличия в официально-деловой беседе, но вполне уместна в ситуации брани. Вывод эксперта: фраза «Сам ты козел!» в данном случае неприличной не является.

Конец ознакомительного фрагмента.