Праздничные истории любви (сборник)
Шрифт:
— А мне мама сказала, что простыней больше не даст, — вдруг сказал Васька.
— Что? — не поняла сбитая с пафосной речи Василиса.
— Говорю, если после премьеры еще представления будут, то мне простыней больше не дадут!
— Вась, да ну тебя!
— Не порть праздник!
— Иди ты со своими простынями!.. — раздались со всех сторон возмущенные голоса.
— О чем я говорила? — наморщила лоб Василиса. — Ах, да! Не психовать! Там на стене в каморке порядок номеров висит, правильно кто-то сделал, кстати, молодец, можете с ним
Список написала Аля. Для себя.
— Хорошая штука! — одобрил Славик, как-то случайно увидев его. — Сделала бы для всех!
Аля послушно скопировала листок и прилепила скотчем на стену в каморке. Появлению списка никто не удивился. Похоже, решили, что добрые ангелы принесли. И были недалеки от истины!
— В общем, отставить панику! Все! Можете одеваться к цирку!
Василиса вовремя уловила нарастающую в коллективе нервозность и подавила ее в зародыше. Аля тоже немного успокоилась, и они с Иркой пошли в туалет переодеваться — в рубке и каморке было не протолкнуться. Костюмы у младших сестер Заскоковых были скромные: черные водолазки и такие же лосины, поэтому справились они быстро.
Оставив вещи в рубке, девчонки вышли в пустое фойе с одинокой елкой посередине.
— Как я не люблю все это дурацкое «Раз, два, три, елочка, гори…» — с досадой сказала Ира, разглядывая валяющийся под елкой мешок Деда Мороза. — А ведь будет стопудово!
— Куда ж без «елочка, гори»! — Аля качнула синий шарик с серебристыми звездами.
— Хоть бы что поновее придумали!
— Да мы вот придумали «что поновее»!
— Знатно, я чувствую, повеселимся… Представляешь, как на нас потом смотреть будут?
— Да ты-то еще ладно, — усмехнулась Аля. — Ты свое отпрыгаешь, и все. А у меня еще этот вертеп…
— Наоборот круто! Звездой станешь!
— Издеваешься, да?
— Аля! — позвал ее Никита. — Где веревка?
— Ой, в сумке оставила! Сейчас принесу!
Аля побежала в рубку, где ее и поймала Василиса:
— Готова?
— Ну… так…
— Зрители уже собираются, сейчас будем в зал запускать. Передай там всем, чтоб не отсвечивали. Особенно в костюмах!
— А в туалет? — возмутился Васька, когда Аля зашла в каморку с веревкой и передала слова Василисы.
— Горшок надо было приносить, — отрезал Славик.
— Очень смешно! — скривился тот.
— Пошли посмотрим на народ! — подпрыгивала от нетерпения Ира.
— Сказано же — нельзя! Тем более мы уже в костюмах.
— А мы через дырочку в занавесе.
Аля много раз читала и видела в кино, как актеры подглядывают за публикой через дырочку в занавесе, но даже не подозревала, какое это волшебное ощущение. Поскрипывают доски еще пустой сцены, за хрупкой стеной занавеса — невнятный гул и голоса, а скоро он раскроется, и все эти люди будут смотреть на тебя…
Она вдруг подумала, что из-за всей этой подготовительной суеты и беготни даже не чувствуется, что скоро Новый год. Хотя это ее любимый праздник, и готовиться она всегда начинала чуть ли не за месяц! А в этом году даже елку наряжала мама, позор! Впрочем, встречать Новый год не дома ей тоже еще не приходилось. Не говоря уже о каких-то там вертепах!
— Начинаем! — озабоченно прошептали рядом, и Алю как ветром сдуло со сцены.
Из каморки она слышала, как зрители захлопали — это раскрылся занавес и вышел конферансье, «приглашенная звезда» — десятиклассник. Он поприветствовал почтеннейшую публику, поздравил с наступающим Новым годом и объявил первый номер — канатоходца.
— Ну что, как там? — накинулся народ на Никиту, когда тот вернулся со сцены. Его ждали, как космонавта из открытого космоса.
— Да все о’кей, — расслабленно отмахивался он. — Главное — не трусьте. И вообще не думайте о том, что на вас смотрят. Играйте, как на репетиции. Главное — в зал не смотрите!
Никита направо и налево раздавал советы, но Але это мало помогло — чем ближе был ее номер, тем сильнее ее трясло. А ведь это еще только цирк! Утомившись от переживаний, девочка опустилась на стул, но сидеть оказалось еще муторнее, и она снова встала. За спиной у нее послышался смех.
— Алечка! — позвал Васька. — У тебя вся… э-э-э… белая.
Она выгнула шею и заглянула себе за спину. Это все Ирина Юрьевна виновата! Придумала, что Антон и Славик для номера со скакалками не только нарядятся в черное, как младшие сестры Заскоковы, но еще и вымажут физиономии мелом, — все для контраста с блистательным выходом Карины. Намазаться-то они намазалась, а вот убрать за собой мел… Короче, все его остатки размазались по Алиным штанам. Она прислушалась к себе и удивилась: раньше бы переживала неделю! Сейчас же просто невозмутимо отряхнулась.
— А теперь перед вами выступят гимнастки со скакалками сестры Заскоковы! — зычно объявил конферансье. — Встречайте!
Их выход! Уже двинулись на сцену Антон и Славик с веревкой.
— Ну, раз-два-три! — скомандовала Ира, и под оглушительный галоп, несшийся из колонок, они выскочили на сцену.
Больше всего Аля боялась запнуться. В зал она, как и советовал Никита, старалась не смотреть.
Только когда Аля, отпрыгав свое, выскочила на авансцену и приветственно вскинула руку, до нее дошло, что все нормально, она не запнулась и все эти аплодисменты ей, ей! Ира выпрыгнула на противоположный край сцены, ей тоже похлопали, и девчонки повернулись, приветствуя выход Карины.
Зал грохнул от смеха, когда та появилась, наступила на веревку и, задвинув «сестер» на задний план, вышла на публику. Карина выглядела ослепительно, причем в прямом смысле этого слова — все на ней блестело и переливалось, а на макушке качался кокетливый бантик.
Хлопали им долго, Але показалось, просто бесконечно, поэтому сошла со сцены она абсолютно счастливой.
— Слушайте, а классно-то как! — удивленно сказала она в каморке. — И не страшно совсем, наоборот…
— Еще повторишь! — ухмыльнулся Славик.