Праздник Непослушания
Шрифт:
Но ему опять не повезло.
Поросята быстро промчались мимо большой яблони, даже не задев её. А волк не успел свернуть и налетел на яблоню, которая осыпала его яблоками. Одно твёрдое яблоко ударило ему между глаз. Большая шишка вскочила у волка на лбу.
А Ниф-Ниф и Нуф-Нуф ни живы ни мертвы подбежали в это время к дому Наф-Нафа.
Брат быстро впустил их в дом. Бедные поросята были так напуганы, что ничего не могли сказать. Они молча бросились под кровать и там притаились. Наф-Наф сразу догадался, что за ними гнался волк. Но ему нечего было бояться в своём каменном доме. Он быстро закрыл дверь на засов, сам сел на табуреточку и громко запел:
Никакой на свете зверь, Хитрый зверь, страшный зверь, Не откроет эту дверь, Эту дверь, эту дверь!Но тут как раз постучали в дверь.
— Кто стучит? — спокойным голосом спросил Наф-Наф.
— Открывай без разговоров! — раздался грубый голос волка.
— Как бы не так! И не подумаю! — твёрдым голосом ответил Наф-Наф.
— Ах так! Ну, держитесь! Теперь я съем всех троих!
— Попробуй! — ответил из-за двери Наф-Наф, даже не привстав со своей табуреточки.
Он знал, что ему и братьям нечего бояться в прочном каменном доме.
Тогда волк втянул в себя побольше воздуха и дунул как только мог!
Но сколько бы он ни дул, ни один даже самый маленький камень не сдвинулся с места.
Волк посинел от натуги.
Дом стоял как крепость. Тогда волк стал трясти дверь. Но дверь тоже не поддавалась.
Волк стал от злости царапать когтями стены дома и грызть камни, из которых они были сложены, но он только обломал себе когти и испортил зубы. Голодному и злому волку ничего не оставалось делать, как убираться восвояси.
Но тут он поднял голову и вдруг заметил большую, широкую трубу на крыше.
— Ага! Вот через эту трубу я и проберусь в дом! — обрадовался волк.
Он осторожно влез на крышу и прислушался. В доме было тихо.
«Я всё-таки закушу сегодня свежей поросятинкой!» — подумал волк и, облизнувшись, полез в трубу.
Но как только он стал спускаться по трубе, поросята услышали шорох. А когда на крышку котла стала сыпаться сажа, умный Наф-Наф сразу догадался, в чём дело.
Он быстро бросился к котлу, в котором на огне кипела вода, и сорвал с него крышку.
— Милости просим! — сказал Наф-Наф и подмигнул своим братьям.
Ниф-Ниф и Нуф-Нуф уже совсем успокоились и, счастливо улыбаясь, смотрели на своего умного и храброго брата.
Поросятам не пришлось долго ждать. Чёрный, как трубочист, волк бултыхнулся прямо в кипяток.
Никогда ещё ему не было так больно!
Глаза у него вылезли на лоб, вся шерсть поднялась дыбом.
С диким рёвом ошпаренный волк вылетел в трубу обратно на крышу, скатился по ней на землю, перекувырнулся четыре раза через голову, проехался на своём хвосте мимо запертой двери и бросился в лес.
А три брата, три маленьких поросёнка, глядели ему вслед и радовались, что они так ловко проучили злого разбойника.
А потом они запели свою весёлую песенку:
Хоть полсвета обойдёшь, Обойдёшь, обойдёшь, Лучше дома не найдёшь, Не найдёшь, не найдёшь! Никакой на свете зверь, Хитрый зверь, страшный зверь, Не откроет эту дверь. Эту дверь, эту дверь! Волк из леса никогда, Никогда, никогда Не вернётся к нам сюда, К нам сюда, к нам сюда!С этих пор братья стали жить вместе, под одной крышей. Вот и всё, что мы знаем про трёх маленьких поросят — Ниф-Нифа, Нуф-Нуфа и Наф-Нафа.
ОДНОГЛАЗЫЙ ДРОЗД
(по французской сказке)
Из Артура Оло
Фрэдэрика была не в духе. Ей было не по себе. Фрэдэрика скучала. Красивый бумажный кораблик, приклеенный мамой на оконное стекло, потерял одну мачту — ночью её сорвал ветер. Кукла Колета, уткнувшись носом в диванную подушку, мрачно молчала. Разноцветные кубики утратили свой блеск. Старый приятель — ушастый пёс, время от времени кивая своей квадратной головой, напрасно старался развлечь Фрэдэрику, она не обращала на него никакого внимания. Ей действительно было не по себе. Она не имела никаких желаний. Ей просто было скучно.
Из сада доносилось пение дрозда.
— Почему он поёт? Что его так радует? — спрашивала себя Фрэдэрика.
Наконец она заставила себя выглянуть в окно, чтобы посмотреть на дрозда.
Она увидела его на старой яблоне. Дрозд весело перескакивал с ветки на ветку, прогуливался по ним, останавливался, снова гулял и снова скакал, не переставая при этом петь.
Фрэдэрика вышла в сад и подошла к яблоне.
— Дрозд! Эй, Дрозд! Чему ты так радуешься? — прокричала Фрэдэрика, обращаясь к Дрозду. — Отвечай!
Дрозд наклонил голову набок, взглянул на девочку красивым чёрным глазом, вытянул шею и громче прежнего засвистел.
Фрэдэрика громко хлопнула в ладоши.
— Дрозд! Эй, Дрозд! Послушай меня!
Дрозд перескочил на самую высокую ветку, прошёлся по ней, свистнул, но не ответил. Теперь Фрэдэрике едва-едва был виден кончик его хвоста.
— Милый Дрозд! — более вежливо сказала Фрэдэрика. — Спустись пониже и поговори со мной!
Дрозд сделал с ветки на ветку три прыжка и очутился прямо над головой Фрэдэрики.
— Отступи немного! — попросил он Фрэдэрику.
— Хорошо, я отойду! — послушалась девочка и отошла от яблони на два шага.
Дрозд снова засвистел.
— Скажи, пожалуйста, почему ты так свистишь? — уже совсем вежливо спросила Фрэдэрика.
— Потому что я весел, — ответил Дрозд.
— А почему ты весел?
— Потому что я доволен.
— А почему ты доволен? — не унималась Фрэдэрика. — Я вот с самого утра скучаю. Мне грустно, и мне ничего не хочется.
— Делай как я — свисти! — посоветовал Дрозд.