Предания в Нижегородской губернии

Из преданий в Нижнем Новгороде первое место занимает легенда о построении города. Во времена стародавние на том месте, где стоит теперь Нижний Новгород, жил мордвин Скворец, друг и помощник Соловья-Разбойника, связанного Ильею Муромцем. Здесь он женился на 18-ти женах, которые родили ему 70 сыновей. Все они жили вместе, занимались скотоводством, пасли стада на горе и по вечерам гоняли их на водопой на Оку реку. Здесь же в ущельях горы обитал чародей Дятел, бывший также некогда в ладах с Соловьем.

Его спрашивал Скворец о будущей судьбе своих детей. Дятел отвечал: „Если дети твои будут жить мирно друг с другом, то долго будут владеть здешними местами; а если поссорятся,

В заключение Дятел просил Скворца о честном ему погребении. Умер чародей Дятел, и похоронил его Скворец на месте нынешнего Благовещенского монастыря; и прозвалось то место Дятловыгоры. Умер за ним и Скворец. Пред смертью он заповедал детям своим взаимное согласие и единодушие. Но потомки их, размножившись, стали враждовать между собою; и тогда св. Андрей Боголюбский изгнал их с устья Оки, а племянник его св. Юрий Всеволодович, построив Нижний Новгород, исполнил предсказание Дятла.

Предание сие о построении Нижнего Новгорода найдено даже записанным в одной рукописи времен Петра Великого, где о Скворце, между прочим, сказано: он же Месегетянин. В подтверждение предания скажем: а) Татищев в своей истории говорит, что на месте Нижнего Новгорода был некогда город болгарский; то же говорит императрица Екатерина II в своих „Записках касательно Российской Истории" (III, под 1222 г.). б)В „Книге Большему Чертежу", составленной при царе Феодоре Иоанновиче, сказано, что Нижний Новгород стоит на Дятловых горах. в) В древней местной песне воспоминается Мордвою о Нижнем Новгороде:

В объяснение этой песни обрусевшая нижегородская Мордва под мурзою московским царем разумеет Иоанна IV, плывшего под Казань. Но такое приурочение, очевидно, несправедливо и основано на одном безотчетном воспоминании походов Грозного на Казань. Какая молящаяся своему богу Мордва могла быть в Нижнем Новгороде при Грозном, когда в нем было до 40 церквей с монастырскими? Гораздо правдоподобнее относить содержание песни ко времени св. Андрея Боголюбского, который мог плыть по Оке и Волге против болгар и видеть на месте Нижнего Новгорода Мордву с ее языческим идолослужением. Отсюда заключение в пользу глубокой древности легенды о построении Нижнего Новгорода на Дятловых горах и в пользу того мнения, что на месте Нижнего Новгорода, до построения его в 1221 году Юрием II Всеволодовичем, находился болгарский город, и жила в нем Мордва, прогнавшая отсюда болгар.

Другое предание рассказывается в Нижнем Новгороде о кремлевской Коромысловой башне. Название ее относят ко временам набегов татарских. Тогда, как только что успели выстроить в Нижнем Новгороде стену кремлевскую, [1] приходили под Нижний казанские царевичи Сеит, да Булат, да Качелей (1520 г.). Подошедши к Нижнему, как записано в летописи, они простояли тут три дня, — ничтоже сотворше отъидоша вспять. О причине же отступления их предание рассказывает так. „Три дня стояли под Нижним разбойники-татары; все православные заперлись в кремле, и на новую-то стену надеялись, и татар-то боялись, никто не смел выйти за ворота кремлевския. Выла тогда в городе одна девица-красавица; имени и отечества ея не помнят. Понадобилось ей за водой сходить на Почайну реку; не хотелось, видно, пить колодезной. Вот взяла она вёдра на коромысел, а коромысел тот был железный, только два пуда весом. И пошла она, девица, за город на Почайну реку. Татары заметили ее возле башни и, кто их знает, в полон ли хотели взять, красоте ли ея позавидовали, только кинулись все на нее опрометью. Вот она, видя беду неминучую, поставила вёдра на землю, помолилась на соборы нижегородские и, взяв коромысел в руки, дожидалась перваго татарина. Подходили к ней татары не по одному, не по два, а целыми сотнями: и всех тех татар девица уложила возле башни спать непробудным сном. Уже этих татар она била-била, а все еще их много было. Одолели они наконец девицу, изрубили ее в мелкие куски и похоронили у башни вместе с коромыслом ея. Князья же татарские Сеит, да Булат, да Качелей подумали-погадали — да и решили от Нижнего убираться по-добру по-здорову. — „Если бабы в Нижнем такия сильныя, — говорили они: — что же с нами будет, если ратные люди на нас выступят?" Вот отчего та башня зовется Коромысловою: возле нея было это побоище".

Третье предание о св. Алексии митрополите, худо принятом нижегородцами. В простой ризе странника они не узнали великого святителя; и он, в первый раз бывши в Нижнем, не нашел даже ночлега. Говорят, что по этому-то случаю он сказал: „Город каменный, люди железные". А о месте, где отдыхал святитель, говорят, что на нем построена Алексеевская часовня у Благовещенского монастыря.

Четвертое предание у нижегородцев о конце их города и кончине мира. Они говорят, что давно сказал один святой человек, родом из Нижнего, что последние времена будут тогда, как в Нижнем будет великое торжище. Суеверные видят в ярмарке исполнение этого пророчества. А конец Нижнего Новгорода будет следующий. Есть в Нижнем подле крепости маленький ручеек; он течет по оврагам и близ Никольской церкви впадает в Волгу. Зовут его Почайной, и говорят, что Юрий Всеволодович, основатель Нижнего Новгорода, назвал так этот ручей, будучи поражен сходством местоположения нижегородского с местоположением киевским. В том месте, где Почайна берет свое начало, есть большой камень, на котором прежде было что-то написано, но теперь уже стерлось. От этого камня зависит судьба Нижнего Новгорода: в последнее время он сдвинется с места; из-под него выступит вода и потопит весь Нижний.

Пятое предание говорит о ходах в кремлевской стене, что они во время набегов татар и Мордвы были продолжены в одну сторону до Марьиной рощи, а с другой выходили на левый берег Волги, прокопанные под руслом этой реки. Во время осад города жители спасались этими проходами; теперь они засорены и забыты.

Кроме того, есть предания в Нижнем Новгороде о подвигах Козьмы Минина, о казни князя Вяземского (1608 г.) и Теряева на нижнем базаре, о казни сообщников Стеньки Разина, о панских буграх, на коих теперь раскинут английский сад, о казни грабившего по р. Оке Сулейки в Благовещенской слободе. Но все эти предания так темны, что нельзя сказать почти ничего об них определенного. Равным образом неопределенны предания о нижегородских уроженцах, преподобных Макарии Желтоводском и Евфимии Суздальском, кроме указания на место жительства их родителей у церкви Жен Мироносиц. [2]

О пребываниях Петра Великого и Екатерины II в Нижнем Новгороде к письменным известиям предание прибавляет немного. Говорят, что царь в 1722 году велел запечатать Строгоновскую церковь за то, что узнал в ней писанныя для него в С.-Петербурге иконы, а царица в 1767 г. наградила мещанку за то, что она скинула с себя платок и подослала под ноги, когда красное сукно приподнято было ветром.

В Нижегородском уезде замечательно предание о „Барановом ключе", куда ездят нижегородцы для богомолья и прогулки. Но это предание соединено с необычайными явлениями тут животного и разными видениями.