Преданный Враг
Шрифт:
– Хорошо, - повторила она.
Белова насторожил подчеркнуто безучастный голос жены. Он понимал, что виноват перед нею, и ожидал от нее справедливых упреков, взрыва негодования, может быть, даже слез... Такой странный тон оказался для него абсолютной неожиданностью.
– Я люблю тебя, маленькая моя, - произнес он как можно нежнее.
– Я знаю, - сказала она так, словно он сообщил ей, что сегодня четверг.
Помолчав, Саша вздохнул и виновато спросил:
– Оль, ты в порядке?
– В полном порядке.
– А Ванька?
– В полнейшем, - все так же ровно ответила она и тут же нажала кнопку отбоя. Продолжать разговор с мужем дальше она не могла: боялась сорваться накричать или разрыдаться.
Оля вернула телефон Максу, села на диван к сыну и вдруг, уронив голову на сцепленные руки, чуть слышно простонала:
– Господи, ведь это никогда, никогда, никогда не кончится!
* * *
В совершенной растерянности Белов опустил руку с трубкой на диван. Напротив него сидел голый по пояс Фил и пытался здоровой правой рукой (перебинтованная левая висела на перевязи) выковырять с помощью отвертки расплющенные пули из пластины раскуроченного бронежилета. Короткие гудки из трубки в руке Белова привлекли его внимание.
– Что, психует?
– кивнул на трубку он.
– Так...
– неопределенно ответил Саша.
– Понятно... Баба есть баба, что с нее взять?
– улыбнулся Фил.
– Сань, а с чего, вообще, такой кипиш: всем на дно, мобилу отключить, никому не звонить?
Саша, не глядя, протянул руку назад и положил трубку на стоящий на табуретке аппарат.
– Есть маза, что ноги у этого дела с Лубянки растут, - неохотно объяснил он.
– С Лубянки?!
– поднял голову Фил.
– Я ж тебе говорил про "Белую стрелу", а ты смеялся!
– Фил, "Белая стрела" - это фильм про индейцев киностудии ДЕФА...
– с легкой досадой поморщился Саша.
– С Гойко Митичем в главной роли...
Фил безнадежно махнул здоровой рукой.
– Да тебе разве что докажешь!
– Федералы сами пачкаться не будут, они через третьи руки работают, задумчиво продолжал Белый.
– Может быть, это даже... Космос...
– Ты что, предъявляешь?
– мгновенно насторожился Фил.
Он отложил в сторону пластину бронежилета, встал и подошел к Саше.
– Да нет, - опустив глаза, пожал плечами Белый.
– Я только предположил...
– Брат, погоди, Космос не при делах...
– недоуменно покачал головой Фил.
– Может быть...
– Белов отвернулся и после короткой паузы добавил: - Я сейчас никому не верю...
VII
На столе рядом с фотографией Сашиного отца стояла накрытая пирожком с морковкой стопка водки. Укрывшись пледом, Татьяна Николаевна лежала на диване и смотрела телевизор. Она ждала новостей о сегодняшней перестрелке вдруг там скажут что-нибудь новое. О покушении на ее сына сообщалось в каждом выпуске, но ничего, кроме того, что она видела своими глазами, в этих сообщениях не было. Наконец, на экране появились кадры со знакомой картинкой ее двора, и зазвучал комментарий ведущего. Его голос казался Татьяне Николаевне холодным и равнодушным:
"По свидетельствам очевидцев, события развивались следующим образом. Около пяти часов вечера во двор въехал автомобиль известного бизнесмена Александра Белова. Когда Белов и его помощник Филатов направились к подъезду, по ним с трех сторон был открыт огонь из автоматического оружия..."
Опять ничего нового... Вдруг зазвенел телефон. Татьяна Николаевна тяжело поднялась с дивана и сняла трубку.
– Алло... Кать, ну какой же он добрый? Ты же знаешь... Саня тебе звонил? Ну, как? Сердце прихватило, конечно... Ты заедешь? Тогда заскочи в аптеку, купи нитроглицерина, а то у меня кончился... Да не отпускает никак. Ну, давай, Катюш, приезжай, мне стоять тяжело. Пока...
Грудь по-прежнему стягивала изнурительная неотступающая боль. Татьяна Николаевна положила трубку и, осторожно опустившись на диван, с невеселой улыбкой взглянула на фотографию покойного мужа.
– Ну, Николай Иваныч, как там?
Ее глаза медленно наполнились слезами. Тяжко вздохнув, она опустила голову на подушку и затихла...
* * *
Светящийся экран отбрасывал колеблющиеся блики на голые кирпичные стены комнаты, звук у телевизора был отключен. В задумчивом оцепенении Оля следила невидящим взглядом за мельтешащими картинками.
Вдруг до ее сознания дошло: на телеэкране - дом ее свекрови. Возле знакомого подъезда стояли машины "скорой", милиции, толпились оперативники и зеваки. Не отрывая глаз от экрана, Оля опустилась на пол рядом с диваном, на котором спал Ваня, и, нашарив пульт, включила звук:
"Филатов был ранен, возможно, что и Белов тоже получил ранения. В результате ожесточенной перестрелки с охраной Белова двое из троих нападавших были убиты на месте. Не дожидаясь прибытия милиции, Белов и Филатов с места происшествия скрылись.
Правоохранительные органы пока воздерживаются от комментариев. В городе и области объявлен план "Перехват". В настоящий момент местонахождение Александра Белова неизвестно..."
Ее виски пронзил разряд острой боли. Прикрыв глаза, Оля подняла пульт и выключила телевизор. Рядом снова закашлял Ванечка. Она поправила на нем ватник и, откинувшись на спинку дивана, в отчаянии накрыла ладонью глаза. Через секунду из-под ее пальцев покатились слезинки...
* * *
Игорь Леонидович Введенский ужинал на маленькой, но уютной кухне. На холодильнике переносной телевизор передавал криминальные новости:
"Возможно, это нападение связано с коммерческой деятельностью Белова, возглавляющего небезызвестный фонд "Реставрация". Учитывая влияние Белова в теневых структурах, неудавшееся покушение может серьезно изменить расстановку сил на криминальной карте столицы..."
Поморщившись как от зубной боли, Введенский оторвался от тарелки и попросил жену:
– Маша, ну эти ужасы, переключи.
Его жена послушно переключила телевизор на другой канал.
Там пел какой-то незнакомый певец из новеньких. С умилительной прямотой он раз за разом с чувством выводил: "Братва, не стреляйте друг друга..." Отставив вилку, Введенский с открытым ртом несколько секунд слушал странную песню.