Шрифт:
Ни кто не узнал бы этой истории, если бы одна особа не любила бы переписывать свой день на листок. Все интересное за день, она писала в блокнот, не переписывая весь день, а только очень интересное. Поэтому найденный блокнот не был большим, но был очень интересным.
Девочка Катя была из небольшого села Абазовка в Харьковской области, в Украине. Училась плохо, друзей больно не было. Всех своих одноклассников и соседских ребят она считала грязнулями. Они что то бегали по улице, пинали какой то мяч, возились в песке, это было не для нее. Она любила наряжаться, наносить косметику, неосторожно оставленную мамой на столике. Нарядит платье в два раза больше ее, каблуки, намажет лицо, и с важным видом выходит на улицу. Соседи смеются над ней, подшучивают:
– Это куда такая красавица собралась, не жениха ли богатого искать? – смеясь говорили они, – смотри украдет кто, разве можно такой красавице одной по улице ходить.
– Вот смотрите и завидуйте, как надо выглядеть – подняв голову вверх с важным видом еле слышно говорила она, и продолжала путь.
Мама была доброй женщиной, и не ругала Катю за это, думала, что маленькая подрастет, сама все поймет, кто в куклы играет, а она в одежду и косметику. Время шло, все больше и больше бесили ровесники Катю. Ни кто ее не понимал, и не разделял с ней ее привычки. Вот выросту и уеду в Москву, буду известной, вот тогда они покусают логоточки, постоянно думала она.
Вот и закончился одиннадцатый класс, вот и начинается новая взрослая жизнь. Мама подала документы в Московский кулинарный техникум, учиться Катя не хотела, а готовила она не плохо, вот и пал такой выбор. С мыслями, что наконец то она уедет из этой дыры, она по минимуму собрала вещей, там купит новые, модные, а не это тряпье с рынка. Поезд только утром, быстрее бы прошла эта последняя ночь в деревне, больше никогда сюда не приеду, даже для того, что бы навестить мать. Не было ни каких чувств у нее к матери, она даже немного ее призирала, за то, что та вовремя не оставила этот дурацкий дом, а осталась ухаживать за своей мамой, Катиной бабушкой. Ведь для этого есть специальные люди, пусть они и ухаживают, постоянно так думала Катя. Я не буду вопреки своей карьере, приезжать и убирать дерьмо за ней, что бы не случилось. Главное зацепиться в Москве, главное приехать, а там я начну другую жизнь. Техникум, это зацепка, а на самом деле она хотела быть актрисой, сниматься в фильмах, она ведь видела себя в зеркало, красивые глаза, маленький носик и большие губы, а грудь, это была главная ее фишка, она раздевалась перед зеркалом и нежно трогала ее, сама собой любуясь.
Вот и утро. Быстро чистить зубы и бежать, бежать из этого грязного места, где по всей улице воняет отходами от скотины, от этих грязных людей и детей с соплями покалено. Заправляя свою кровать в последний раз, она плюнула на нее, и накинула покрывалом. Тихо говоря:
– Оставайся пустая, ненавижу тебя, теперь у меня будет шикарная кровать!
Мать в слезах собирает пакетик с едой в поезд, причитая:
– Катюша, ну можно я поеду с тобой, помогу тебе заселиться?
– Нет мам, я если честно не хочу даже, что бы ты провожала меня до поезда.
– Но уж до поезда, я точно с тобой, кто знает, когда я тебя потом увижу.
– Ну до поезда еще ладно, но дальше я сама, деньги есть, я не пропаду, если что, заработаю.
Катя была девственницей, и у нее была большая надежда на то, что она ее продаст. Вот только немного обустроиться, и будет искать подходящего клиента. Много о чем она мечтала. Ведь ей казалось, что тут она в тюрьме, и вот вот выйдет на свободу, где ее ждет много интересного и прекрасного.
Ну вот и поезд. Мать вся в слезах, со своими наставлениями напрягает Катю, ведь она умная, сама все знает. Поезд тронулся, сердце радостно забилось, все, свобода, вот и начинается светлая полоса в ее жизни. И бегущая за поездом мать ее совсем не беспокоит.
Качающийся поезд, так успокаивающе едет по рельсам, столько мыслей, столько планов. Катя заснула с улыбкой на лице. Вот и Москва, такая красивая, большие дома, красивые люди. Первым делом надо заселиться, а затем обязательно на площадь. На такси она доехала до общежития, подала документы на заселение. Какое разочарование, тут все обычные, обычно одеты, без причесок, без макияжа. Ну вот, смысл был уезжать из деревни, что бы приехать в деревню. Но это же не последнее место, немного освоюсь в Москве, сниму квартиру, иии…
Комната десять квадратов, душ и туалет на пять комнат. Две кровати по углам. На одной лежат какие то вещи, значит ее кто то занял. Буду осваиваться на другой, подумала Катя. Открывается дверь, и заходит невысокая девочка, детское лицо, улыбка от уха до уха, очень большой рот, куча прыщей на лице, но очень милая.
– Привет я Алина! – и протягивает руку.
– Привет. – отворачиваясь от нее, и принципиально не протягивая руку, показав, что она ей не интересна – Катрин – равнодушно ответила Катя.
– Я с Астрахани, приехала учиться на медсестру, а ты?
– Я Москвичка – с таким Украинским акцентом сказала Катя, – поругалась с отцом, и он меня поместил сюда, я здесь ненадолго, дружить с тобой мы не будем, ты же понимаешь, что мы абсолютно разные по классу. И попрошу общаться со мной только по важным вещам, не беспокой попросту.
Прыгнув на кровать, с умным лицом Катя взяла книгу, открыла ее в середине, делая вид, что начало она уже прочитала, хотя ей просто запихала ее в чемодан мама.
– Хорошо. – сделав недоуменный вид сказала Алина.
Так хочется кушать, пакет с едой, который давала мама уже закончился. Как же спросить Алину, где здесь кушают? Крутясь на кровати, она никак не могла себя уговорить начать диалог. И прям нехотя с надменным взглядом она выдавила из себя:
– Слушай, как там тебя Карина!
– Алина – исправила ее собеседница.
– Да какая разница, где тут можно вкусно покушать, деньги есть.
– Тут за углом чебуречная, но там кушают обычные люди, а для таких как ты леди, есть ресторан, мы проезжали его, когда ехали сюда. В двух кварталах от сюда.
– Ок, – сказала Катя, делая вид, что она знает английский.
Надев платье, перед этим погладив его утюгом, она сказала Алине:
– Присмотри за моими вещами, они дорогие, тут такие вещи еще не видели.
– Да тут вещи не нужны никому, тут только еду могут твою съесть. – смехом сказала Алина.
Катя с надменным кирпичным лицом, идя в дорогой ресторан, перекусить, наткнулась на консьержку:
– После десяти не впущу, даже не проси, видишь десять на часах, разворачивайся и иди где была.