Предательство Борна
Шрифт:
– Не стану, если вы оба будете называть меня Сорайей. – Она улыбнулась девочке, отметив, что та довольно красивая. – Как ты думаешь, Айша, у тебя получится?
Девочка долго смотрела на нее, накручивая прядь волос на тоненький указательный палец. Тайрон собрался было снова одернуть дочь, но Сорайя опередила его, сказав:
– Какое у тебя красивое имя. Сколько тебе лет, Айша?
– Шесть, – очень тихо промолвила девочка. – А что означает твое имя? Мое означает: «живая и здоровая».
Сорайя рассмеялась.
– Знаю, это арабское имя. А
Широко раскрыв глаза, Айша сделала несколько шагов в глубь комнаты.
– А вы самая настоящая принцесса?
Сорайя, стараясь сдержать смех, произнесла преувеличенно серьезно:
– Нет, я не настоящая принцесса.
– Она что-то вроде принцессы. – Тайрон упорно не обращал внимания на любопытные взгляды Сорайи. – Просто ей не хочется об этом говорить.
– Почему? – Завороженная, девочка подошла к ним.
– Потому что за ней охотятся плохие люди, – объяснил Тайрон.
Айша повернулась к нему:
– Как те, которых ты застрелил, папа?
В наступившей тишине Сорайя услышала доносящиеся с улицы громкие звуки: хриплый рев мотоцикла, зубодробильный ритм рэп-музыки, лязг разговоров на повышенных тонах.
– Иди поиграй с тетей Либби, – наконец предложил девочке отец.
Еще раз бросив взгляд на Сорайю, Айша развернулась и выпорхнула из комнаты.
Тайрон повернулся к Сорайе, но, ничего не сказав, вдруг стащил с себя ботинок и прицельно и сильно швырнул его в угол. Посмотрев в ту сторону. Сорайя увидела валяющуюся на полу большую крысу. Каблук ботинка Тайрона аккуратно оторвал ей голову. Завернув крысу в старую газету, Тайрон вытер ботинок и вышел из комнаты.
Вернувшись, Тайрон сказал:
– Что касается матери Айши, это старая история. Ее застрелили из проезжающей мимо машины. Она обидела каких-то здешних бандитов, отказавшись торговать наркотиками на улице. – Его лицо затянулось тучами. – Естественно, я не мог оставить это просто так.
– Да, – согласилась Сорайя, – не мог.
Малышка, допив молоко, уснула. Она лежала у Сорайи на руках, дыша ровно и глубоко.
Тайрон умолк, внезапно смутившись. Сорайя склонила голову набок.
– В чем дело?
– Ну, понимаешь, мне нужно сказать тебе кое-что важное, по крайней мере мне кажется, что это важно. – Он присел на край кровати. – История долгая, но я постараюсь изложить ее покороче.
Он рассказал про автомастерскую «Эм-энд-Эн кузовные работы», про то, как с Диджеем Танком они наблюдали за мастерской, намереваясь устроить в ней гнездо своей банды. Рассказал про вооруженных людей, появившихся как-то ночью, про то, как с Диджеем Танком после их ухода они пробрались в помещение и что они там обнаружили «всякий пластит, взрывчатку и прочее дерьмо». И, наконец, рассказал про то, как мужчина и женщина распилили человеческий труп.
– О господи, – остановила его тут Сорайя. – Ты можешь их описать?
Тайрон нарисовал пугающе точные словесные портреты лже-Линдроса и Анны Хельд.
– Ну хорошо, – наконец сказала Сорайя, – и что произошло потом?
– Они подожгли здание. Спалили его дотла, твою мать.
Сорайя задумалась.
– Значит, к этому времени взрывчатка уже была вывезена в другое место.
– Точно, – кивнул Тайрон. – И еще кое-что. Те два засранца, которых я оторвал от тебя на углу Девятой и Флориды. Одного из них я узнал. Это он в ту ночь караулил у автомастерской.
Глава 32
Ближе к окончанию воздушной драки Мута ибн Азиз зашевелился. Теперь Борн обнаружил, что он поднялся на ноги. Сам он не мог оторваться от управления самолетом, чтобы разобраться с террористом, поэтому ему пришлось искать другой способ.
«Соверен» приближался к выходу из узкого ущелья. Когда Мута ибн Азиз приставил Борну к правому уху дуло пистолета, тот направил самолет прямо на скалу.
– Что ты делаешь? – всполошился Мута.
– Убери пистолет, – ответил Борн, не отрывая взгляда от стремительно приближающейся горы.
Мута словно зачарованный уставился вперед.
– Поворачивай!
Борн держал нос самолета направленным прямо на пик.
– Ты погубишь нас обоих. – Нервно облизнув губы, Мута убрал пистолет. – Ну хорошо, хорошо! Только…
До каменистого склона оставалось совсем близко.
– Брось пистолет в противоположный угол, – приказал Борн.
– Уже слишком поздно! – воскликнул Мута ибн Азиз. – Мы все равно не успеем!
Борн уверенно сжимал штурвал. Вскрикнув, Мута швырнул пистолет на пол.
Борн потянул штурвал на себя. «Соверен» свечой взмыл вверх. Однако гора приближалась с пугающей скоростью. Места для маневра оставалось мало, совсем мало. В самое последнее мгновение Борн заметил справа щербину, словно сам господь бог отколол от вершины кусок. Он заложил поворот, тщательно высчитывая крен самолета; еще немного – и правое крыло зацепилось бы за мелькнувшие внизу скалы. Пролетев над самой вершиной, «Соверен», продолжая набирать высоту, вырвался из ущелья в чистое небо.
Мута, опустившись на четвереньки, устремился за пистолетом. Борн был к этому готов. Он уже успел включить автопилот. Отстегнувшись, он прыгнул террористу на спину и нанес жестокий удар по почкам. Сдавленно вскрикнув, Мута повалился на пол.
Борн подобрал пистолет, после чего быстро связал террориста мотком проволоки, обнаруженным в шкафчике бортинженера. Оттащив Муту в дальний угол кабины, он вернулся за штурвал, отключил автопилот и подправил курс, повернув чуть южнее. Самолет летел над сердцем Афганистана, направляясь к Миран-Шаху, району на северо-западе Пакистана, у самой границы. Именно здесь нарисовал на полетной карте кружок летчик.
Мута ибн Азиз издал долгую цепочку бедуинских проклятий.
– Борн, – добавил он, – я был прав. Ты сам сфабриковал рассказ о собственной смерти.